В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

- А где Надюшка? - спросила Даша. Никто не отозвался. Никто не знал. Но у Даши за шитьем пришла своя мысль поговорить сейчас о Наде: - Как вы думаете, девочки, сколько можно? Ну, пропал без вести. Ну, пошел пятый год после войны. Ну, уж кажется, можно бы и отсечь, а? - Ах, что ты говоришь! Что ты говоришь! - со страданием воскликнула Муза и вскинула руки над головой. Широкие рукава ее сероклетчатого платья скользнули к локтям, обнажая белые рыхловатые руки. - Только так и любят! Истинная любовь перешагивает гробовую доску! Сочные чуть припухлые губы Оленьки отошли в косую складку: - После гробовой доски? Это, Муза, что-то трансцендентное. Память, нежные воспоминания, - но любовь? - Вот именно: если человека нет вообще - как же его любить? - вела свое Даша. - Я б ей, если б могла, честное слово, сама бы похоронное извещение прислала: что убит, убит, убит и в землю закопали! - горячо высказалась Оленька. - Что за проклятая война - пять лет прошло, а она все на нас дышит! - Во время войны, - вмешалась Эржика, - очень многие загнались далеко, за океан. Может и он там, живой. - Ну, вот это может быть, - согласилась Оля. - Так она может надеяться. Но вообще, у Надюши есть такая тяжелая черта: она любит упиваться своим горем. И [391] только своим. Ей без горя даже чего-то бы в жизни не хватало. Даша ожидала, пока все отговорятся, и медленно проводила кончиком иголки по рубчику, словно оттачивала ее. Она-то знала, заводя разговор, как сейчас их всех поразит. - Так слушайте, девченки, - веско сказала она теперь.