В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

) - У вас в секретариате уже полгода находится лагерная {актировка} моего отца, он разбит в лагере параличом, и мое прошение о его помиловании. [111] (Виталий беззащитно откинулся в кресле и ложечкой сверлил шарик мороженого. Девушка же забыла о своем, неловко задела ложечку, та кувыркнулась, поставила пятно на ее платьи и упала к балконной двери, где и осталась лежать.) - У него отнята вся правая сторона! Еще удар - и он умрет. Он - обреченный человек, зачем вам теперь его заключение? Губы референта перекривились. - Знаете, это... нетактично с вашей стороны - обращаться ко мне здесь. Наш служебный коммутатор - не секрет, позвоните, я назначу вам прием. Впрочем, отец ваш по какой статье? По пятьдесят восьмой? - Нет, нет, что вы! - с облегчением воскликнула девушка. - Неужели бы я посмела вас просить, если б он был политический? Он по закону от Седьмого Августа! - Все равно и для седьмого августа актировка отменена. - Но ведь это ужасно! Он умрет в лагере! Зачем держать в тюрьме обреченного на смерть? Референт посмотрел на девушку в полные глаза. - Если мы будем так рассуждать - что же тогда останется от законодательства? - Он усмехнулся. - Ведь он осужден по суду! Вдумайтесь! Так что значит - "умрет в лагере"? Кому-то надо умирать и в лагере. И если подошла пора умирать, так не все ли равно, где умирать? Он встал с досадой и отошел. За остекленной балконной дверью сновала Калужская застава - фары, тормозные сигналы, красный, желтый и зеленый светофор под падающим, падающим снегом.