В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Ушла. Серое утро давало так мало света, что горели верхние лампы и зажигались у кульманов. Сологдин отколол со своего кульмана покрывающий грязный лист - и ему открылся главный узел шифратора. Два года жизни ушло у него на эту работу. Два года строгого распорядка ума. Два года лучших утренних часов - потому что среди дня человек не создает великого. А выходит - все ни к чему? Вот обнажающая плоскость: можно ли любить столь дурную страну? Этот обезбожевший народ, наделавший столько преступлений, и безо всякого раскаяния - этот народ рабов достоин ли жертв, светлых голов, анонимно ложащихся под топор? Еще сто и еще двести лет этот народ будет доволен своим корытом - для кого же жертвовать факелом мысли? Не важней ли сохранить факел? Позже нанесешь удар сильней. Он стоял и впитывал свое творение. У него осталось несколько часов или минут, чтобы безошибочно решить задачу всей жизни. Он открепил главный лист. Лист издал полоскающий звук, как парус фрегата. Одна из чертежниц, как заведено было у них по понедельникам, обходила конструкторов и спрашивала старые ненужные листы на уничтожение. Листы не полагалось рвать и бросать в урны, а составлялся акт и они сжигались во дворе. (Вообще это было упущение майора Шикина: так доверять огню.