В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Это был единственный в лагере огонек, единственный уголок, куда можно было на полчасика зайти перед отбоем и почувствовать себя человеком: перелистать газету, взять в руки гитару, вспомнить стихи или свою прежнюю неправдоподобную жизнь. Лагерные {Укропы Помидоровичи} (как звали воры неисправимых интеллигентов) сюда тянулись - и очень у места был тут Артур с его артистической душою, понимающими глазами, столичными воспоминаниями и умением скользя, скользя поговорить о чем угодно. И так Артур быстро {оформил} несколько одиночных {агитаторов;} одну антисоветски-настроенную {группу;} два побега, еще не подготовлявшихся, но уже якобы задуманных; и лагпунктовское {дело врачей}, якобы затягивавших с целью саботажа лечение заключенных - то есть, [254] дававших им отдыхать в больнице. Все эти кролики получили вторые сроки, Артуру же по линии Третьего Отдела сброшено было два года. Попавши в Марфино, Артур и здесь не пренебрегал своей проверенной службой. Он стал любимцем и душой обоих майоров-кумовей и самым грозным доносчиком на шарашке. Но, пользуясь его доносами, майоры не открывали ему своих секретов, и теперь Сиромаха не знал, кому из двоих важнее знать новость о Доронине, чьим стукачом был Доронин. Много писано, что люди в массе своей удивляют неблагодарностью и неверностью. Но ведь бывает и иначе! Не одному, не трем - двадцати с лишним зэкам с безумной неосторожностью, с расточительным безрассудством доверил Руська Доронин свой замысел двойника.