В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Чтоб сказал: соотечественники, не надо, это дурно! - и все бы сразу прониклись: верно ведь, [316] плохо! отвергнем! не будем! Где вы такое возьмете?.. А то говорится "авторитарность", а вылупляется - тоталитарность. По мне бы, так что-нибудь швейцарское, помните у Герцена? Тем сильнее власть, чем ниже: самая большая - сельский сход, самый бесправный человек в государстве президент... Ну, да это смеюсь... Вообще не рано ли мы с вами занялись? Разумное устройство! Разумней бы толковать - как из безразумного выбраться? Мы и этого не умеем, хоть и ближе. - Это и есть главный предмет нашей беседы, - раздался спокойный голос из темноты. И так просто, будто говорилось о замене перегоревшей радиолампы в схеме: - Я думаю, что нам, русским техническим интеллигентам, пришло время сменить в России образ правления. Нержин вздрогнул. Впрочем, не от недоверия: он еще по наружности чувствовал к Герасимовичу родственность, хотя разговориться им не приходилось до сих пор. Тихий ровный голос из темноты говорил сдержанно и чуть торжественно, от чего Нержин ощутил перебеги ознобца вдоль хребта. - Увы, самопроизвольная революция в нашей стране невозможна. Даже в прежней России, где была почти невозбранная свобода разлагать народ, понадобилось три года раскачивать войной - да какой! А у нас анекдот за чайным столом стоит головы, какая ж революция? - Только не "увы"! - откликнулся Нержин. - Ну ее к черту, революцию: элиту же вашу первую и перережут. Все образованное и прекрасное выбьют, все доброе разорят. - Хорошо, не "увы".