В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

- Как в лагере жить - знаешь: душа болит за производство, а ноги тянут в санчасть. - Теперь уж я не новичок, не боюсь, Данилыч. Хочу попробовать работнуть. Знаешь, говорят: не море топит, а лужа. И тут только, всмотревшись в Спиридона, Нержин увидел, что тому сильно не по себе, больше не по себе, чем только от расставания с приятелем. И тогда он вспомнил, что вчера за новыми стесненьями тюремного начальства, разоблачениями стукачей, арестом Руськи, объяснением с Симочкой, с Герасимовичем - он совсем забыл, что Спиридон должен был получить письмо из дому. - Письмо-то?! Письмо получил, Данилыч? Спиридон и держал руку в кармане на этом письме. Теперь он достал его - конверт, сложенный вдвое, уже истертый на перегибе. - Вот... Да недосуг тебе... - дрогнули губы Спиридона. Много раз со вчерашнего дня отгибался и снова загибался этот конверт! Адрес был написан крупным круглым доверчивым почерком дочери Спиридона, сохраненным от пятого класса школы, дальше которого Вере учиться не пришлось. По их со Спиридоном обычаю, Нержин стал читать письмо вслух: [384] "Дорогой мой батюшка! Не то, что писать вам, а и жить я больше не смею. Какие же люди есть на свете дурные, что говорят - и обманывают..." Голос Нержина упал. Он вскинулся на Спиридона, встретил его открытые, почти слепые, неподвижные глаза под мохнатыми рыжими бровями. Но и секунды не успел подумать, не успел приискать неложного слова утешения, - как дверь распахнулась, и ворвался рассерженный Наделашин: - Нержин! - закричал он.