В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

- Да я вам больше скажу: не только портретирование, но всякое общение людей, может быть всего-то и важней этой целью: то, что увидит и назовет один в другом - в этом другом вызывается к жизни!! А? - Одним словом, - отмахнулся Рубин, - понятия объективности для вас и здесь, какнигде, не существует. - Да!! Я - необъективен и горжусь этим! - гремел Кондрашев-Иванов. - Что-о?? Позвольте, как это? - ошеломился Рубин. - Так! Так! Горжусь необъективностью! - словно наносил удары Кондрашев, и только верхняя койка над ним не давала ему размаха. - А вы, Лев Григорьич, а вы? Вы тоже необъективны, но считаете себя объективным, а это гораздо хуже! Мое преимущество перед вами в том, что я необъективен и знаю это! И ставлю себе в заслугу! И в этом мое "я"! - Я - не объективен? - поражался Рубин. - Даже я? Кто же тогда объективен? - Да никто!! - ликовал художник. - Никто!! Никогда никто не был и никогда никто не будет! Даже всякий акт познания имеет эмоциональную предокраску - разве не так? Истина, которая должна быть последним [47] итогом долгих исследований, - разве эта сумеречная истина не носится перед нами еще д о всяких исследований? Мы берем в руки книгу, автор кажется нам почему-то несимпатичен, - и мы еще до первой страницы предвидим, что наверное она нам не понравится - и, конечно, она нам не нравится! Вот вы занялись сравнением ста мировых языков, вы только-только обложились словарями, вам еще на сорок лет работы - но вы уже теперь уверены, что докажете происхождение всех слов от слова "рука". Это - объективность? Нержин громко расхохотался над Рубиным, очень довольный.