JК
В окопах Сталинграда :: Некрасов Виктор Платонович
Страница: 354 из 411 — Сказали как-то вечером Игорь Николаевич — я как раз с задания пришел — иди, мол, Седых, к майору, командиру полка, вызывают тебя. Я и пошел. Ну и дали мне майор коробочку такую картонную, а в коробочке орден…
Все смеются.
— Выходит, значит, совсем просто… — подмигивает одноногий Ларька. Пошел и получил. А мы вот, грешные, думали, что для этого что-то особенное надо сделать.
Седых вконец смущается и не знает, что ответить. Старательно стряхивает пепел прямо на пол, между ног…
— Ну, а Валега как, живой? — не подымая головы, спрашивает он.
— Живой, как же. Лошадей пасет на этой стороне. И Ширяев — комбат живой.
— Старший лейтенант? Командир батальона?
— Начальником штаба у меня в полку.
— Вот бы повидать… Какой командир батальона был… Ой— ой— ой. Держись только.
И мы начинаем вспоминать Оскол, июльские дни…
— А помните, товарищ лейтенант, как тогда в сарайчике лежали и из пулемета строчили? Там, где Лазаренко убили?
— Как же… Ты тогда еще на стропилах сидел и вшей бил…
— Теперь уже нет, товарищ лейтенант. Всех вывел. А тогда в Сталинграде, в первый день, помните, как вы с Игорем Николаевичем до стирки все из— за стола выбегали — почесаться? А потом мы с Валегой часа три белье выветривали.
— Не вспоминай. Седых. Вспомнишь — так и сейчас чесаться начинает.
— Что же вы хотите, товарищ лейтенант, три недели по— настоящему не мылись. Конец не малый сделали — километров с тысячу.
— Тысячу не тысячу, а штук шестьсот отмахали. Седых вздыхает и поправляет больную руку.
Все смеются.
— Выходит, значит, совсем просто… — подмигивает одноногий Ларька. Пошел и получил. А мы вот, грешные, думали, что для этого что-то особенное надо сделать.
Седых вконец смущается и не знает, что ответить. Старательно стряхивает пепел прямо на пол, между ног…
— Ну, а Валега как, живой? — не подымая головы, спрашивает он.
— Живой, как же. Лошадей пасет на этой стороне. И Ширяев — комбат живой.
— Старший лейтенант? Командир батальона?
— Начальником штаба у меня в полку.
— Вот бы повидать… Какой командир батальона был… Ой— ой— ой. Держись только.
И мы начинаем вспоминать Оскол, июльские дни…
— А помните, товарищ лейтенант, как тогда в сарайчике лежали и из пулемета строчили? Там, где Лазаренко убили?
— Как же… Ты тогда еще на стропилах сидел и вшей бил…
— Теперь уже нет, товарищ лейтенант. Всех вывел. А тогда в Сталинграде, в первый день, помните, как вы с Игорем Николаевичем до стирки все из— за стола выбегали — почесаться? А потом мы с Валегой часа три белье выветривали.
— Не вспоминай. Седых. Вспомнишь — так и сейчас чесаться начинает.
— Что же вы хотите, товарищ лейтенант, три недели по— настоящему не мылись. Конец не малый сделали — километров с тысячу.
— Тысячу не тысячу, а штук шестьсот отмахали. Седых вздыхает и поправляет больную руку.