В родном городе   ::   Некрасов Виктор Платонович

Ты оскорбил всех, кто попал в плен, в фашистские лагеря, в оккупацию. Всех, без разбора… Мы знаем – там были разные люди. Были среди них и сволочи и предатели – все это мы знаем. Но сколько их было? И кто они? Кучка негодяев? А народ ждал нас. Кто мог – убегал в лес, партизанил. Да что говорить!.. Нужно быть последней сволочью, чтобы… Простите меня, товарищи, но я прямо скажу: я не знаю еще, как бы каждый из вас, сидящих здесь, поступил, если б в его присутствии человек, да еще коммунист, – нет, не коммунист, он только билет в кармане носит, – словом, если б такой вот человек сказал вам, что три четверти людей, попавших в плен, пошли туда добровольно, что все, кто под немцами были, – все, без разбора, подлецы и мерзавцы… Не знаю, что б вы сделали… Я ударил. Не выдержал и ударил. Вот и все… – Николай через плечо взглянул на Алексея. – Теперь можешь ты говорить. Если у тебя совесть еще есть. Я все сказал.

Когда Николай вернулся на свое место, Антон молча, не поворачиваясь, взял его руку, чуть повыше локтя, и крепко сжал. Только сейчас Николай почувствовал волнение – во рту пересохло, неистово заколотилось сердце.

В зале – тишина. Только с улицы в открытое окно время от времени доносится скрежещущий звук заворачивающего на углу трамвая.