JК
Ваятель фараона :: Херинг Элизабет
Страница: 89 из 295Беспокойство? Нет, жизнь!
Как трепещут повязки, обвивающие короны царской супружеской четы, ниспадая им на шеи! Как свободно перекинулся через перила балкона царь, раздаривающий своим фаворитам дорогие ожерелья и золотые браслеты! Как обвивает царевна своими ручонками шею матери!
И над всей этой цветущей, прекрасной жизнью – изображение солнечного диска, образ Атона, который осеняет своими лучами каждого из них.
Тутмос не говорит ни слова. Он молча переходит от одной плиты к другой. Он впивается в них глазами, иногда слегка касаясь камня рукой. Он так увлекся, что не заметил, как спутники оставили его одного.
Вскоре Бак вернулся в сопровождении Ипу, в руках он нес сосудик с черной краской и тростинку для письма.
– Ну, а теперь рисуй, – сказал он Тутмосу и протянул ему принадлежности для письма.
– Что рисовать, мой господин? Выезд на колеснице? Или раздачу даров? Или?..
– Нет, совсем не это! Людей, которые могут работать по образцам, у меня достаточно! Нарисуй мне что-нибудь, что придет тебе в голову. Что-нибудь совсем простое. Например, девушку, сидящую на подушке перед столиком, на котором лежит жареная утка.
Ни разу в жизни не приходилось Тутмосу работать самостоятельно, без набросков, сделанных рукой старого Иути. Перед его глазами раньше всегда были готовый рисунок или образец, и ему нужно было лишь его копировать. Правда, несколько лет назад он сам разрисовывал кружки и тарелки орнаментами из цветов и листьев, птицами и жуками, которых он пытался сделать похожими на настоящих.
Как трепещут повязки, обвивающие короны царской супружеской четы, ниспадая им на шеи! Как свободно перекинулся через перила балкона царь, раздаривающий своим фаворитам дорогие ожерелья и золотые браслеты! Как обвивает царевна своими ручонками шею матери!
И над всей этой цветущей, прекрасной жизнью – изображение солнечного диска, образ Атона, который осеняет своими лучами каждого из них.
Тутмос не говорит ни слова. Он молча переходит от одной плиты к другой. Он впивается в них глазами, иногда слегка касаясь камня рукой. Он так увлекся, что не заметил, как спутники оставили его одного.
Вскоре Бак вернулся в сопровождении Ипу, в руках он нес сосудик с черной краской и тростинку для письма.
– Ну, а теперь рисуй, – сказал он Тутмосу и протянул ему принадлежности для письма.
– Что рисовать, мой господин? Выезд на колеснице? Или раздачу даров? Или?..
– Нет, совсем не это! Людей, которые могут работать по образцам, у меня достаточно! Нарисуй мне что-нибудь, что придет тебе в голову. Что-нибудь совсем простое. Например, девушку, сидящую на подушке перед столиком, на котором лежит жареная утка.
Ни разу в жизни не приходилось Тутмосу работать самостоятельно, без набросков, сделанных рукой старого Иути. Перед его глазами раньше всегда были готовый рисунок или образец, и ему нужно было лишь его копировать. Правда, несколько лет назад он сам разрисовывал кружки и тарелки орнаментами из цветов и листьев, птицами и жуками, которых он пытался сделать похожими на настоящих.