Ваш сын и брат   ::   Шукшин Василий

 — приговаривал Ермолай, приноравливаясь к сыну…

Люблю сани с подрезами,

Воронка — за высоту,

Люблю милку за походку.

А еще — за красоту! —

вспоминал Ермолай из далекой молодости.

И Степан тоже спел:

Это чей же паренек

Выделывает колена;

Ох, не попало бы ему

Березовым поленом.

Плясать оба не умели, но работали ладно — старались. Людям это нравится; смотрели на них с удовольствием.

Так гуляли.

Никто потом не помнил, как появился в избе участковый милиционер. Видели только, что он подошел к Степану и что-то сказал ему. Степан вышел с ним на улицу. А в избе продолжали гулять: решили, что так надо, надо, наверное, явиться Степану в сельсовет — оформлять всякие бумаги. Только немая что-то забеспокоилась, замычала тревожно, начала тормошить отца. Тот спьяну отмахнулся.

— Отстань, ну тя! Пляши вон.

Участковый вышел со Степаном за ворота, остановился.

— Ты что, одурел, парень? — спросил он, вглядываясь в лицо Степана.

Степан прислонился спиной к воротному столбу, усмехнулся.

— Чудно?.. Ничего…

— Тебе же три месяца сидеть осталось!

— Знаю не хуже тебя… Дай закурить.

Участковый дал ему папироску, закурил сам.

— Пошли.

— Пошли.

— Может, скажешь дома-то? А то хватятся…

— Сегодня не надо — пусть погуляют. Завтра скажешь.

— Три месяца не досидеть и сбежать!.. — опять изумился милиционер.