Ваш сын и брат   ::   Шукшин Василий

У тебя своя-то башка должна быть на плечах или нет?

Они разговаривают мирно, не привлекая ничьего внимания.

Сели в троллейбус.

Игнат оторвал билеты. Сели на свободное сиденье.

— Ведь тебе уж, слава те Господи, двадцать пять. А ты еще — ничем ничего: штанов лишних нету. Заколачиваешь девяносто рублей — и довольный. Устроился бы по-человечески — хоть вздохнул бы маленько. А то ведь на себя не похож стал. Я ж помню, какой ты в солдатах ко мне приходил — любо поглядеть.

Сошли с троллейбуса, пошли двором к подъезду.

— Там, глядишь, курсы бы какие-нибудь кончил… Жить надо начинать, Максим. Пора.

Стали подниматься в лифте.

— Я старше вас и больше вашего хлебнул. Поэтому и говорю вам… А вы — что Степан, что ты — упретесь как бараны и ничего слушать не желаете.

Приехали.

Игнат позвонил.

Открыла Тамара.

— Цыпонька! Лапочка!.. Что же ты сидишь-то? Я думал, у тебя тут дым коромыслом. Надо ж собираться в дорогу-то!

— А у меня все собрано.

— А подарки! Верке-то надо взять чего-нибудь. Давай, давай, а то магазины закроют, останемся на бобах. Быстро! Не скупись — платье какое-нибудь.

Тамара стала одеваться.

— Вот сапоги купил тяте! — похвалился Игнат. — Глянь. Обрадуется старик. А это шаль — матери… Она здорово хворает-то?

— Лежит. Ногу, говорит, к затылку подводит.

Игнат сел к телефону. Заговорил миролюбиво:

— Я хочу, чтоб Воеводины жили не хуже других.