JК
Вавилонская блудница :: де Куатьэ Анхель
Страница: 101 из 113 — Тебя никто не любит, Нина! Но ты нуждаешься в любви! Так люби себя! Люби!
— Да, я буду… Я буду… — Нина продолжает давитьсяотвратительной черной массой.
— Нина, ты достойна любви! Это говорю тебе Я! — резонирует Голос.
— Да…
— Нина, те, кто не любит тебя, недостойны жизни!
В черной массе проявилось три мужских черепа.
— Да!
— Нина, ты все сделала правильно! Теперь они сами себя погубят! Они убьют друг друга! Это твоя месть, Нина!
— Да!
— Нина, люби себя! Не дай им сделать себя несчастной!
— Да! Да! Да!
— Помни: твои несчастья в твоем детстве! Помни! Ты любишь себя! Помни! Никто не причинит тебе вреда! Помни! Только твоя страна, твое детство! Помни! Не подпускай к себе! Ты под моей защитой! Я спас тебя! Помни!
— Да, Катар! Да!
Нина вскакивает на постели и тут же, как подкошенная, падает на пол. Ее выворачивает наизнанку. Лишь с третьим залпом зеленой, скверно пахнущей рвоты ей становится чуть-чуть легче.
— Да, да, да… — шепчут ее губы.
У меня тоже была рвота. Я задыхался. Мне казалось, что я никогда не избавлюсь от этого ужасного чувства липкой, маслянистой жижи с привкусом смерти на моих губах. Андрей и Гаптен были рядом. Они помогали мне как могли. С трудом я приходил в себя. Но чувства, что этот кошмар закончился, у меня не было.
— Анхель, у нас для тебя две новости, — сказал Гаптен, когда я начал понимать, что вокруг меня происходит. — Хорошая и плохая.
— Давайте с хорошей, — попросил я.
Горло саднило, словно кто-то взял слесарный ерш с металлической щетиной и отполировал его изнутри.
— Да, я буду… Я буду… — Нина продолжает давитьсяотвратительной черной массой.
— Нина, ты достойна любви! Это говорю тебе Я! — резонирует Голос.
— Да…
— Нина, те, кто не любит тебя, недостойны жизни!
В черной массе проявилось три мужских черепа.
— Да!
— Нина, ты все сделала правильно! Теперь они сами себя погубят! Они убьют друг друга! Это твоя месть, Нина!
— Да!
— Нина, люби себя! Не дай им сделать себя несчастной!
— Да! Да! Да!
— Помни: твои несчастья в твоем детстве! Помни! Ты любишь себя! Помни! Никто не причинит тебе вреда! Помни! Только твоя страна, твое детство! Помни! Не подпускай к себе! Ты под моей защитой! Я спас тебя! Помни!
— Да, Катар! Да!
Нина вскакивает на постели и тут же, как подкошенная, падает на пол. Ее выворачивает наизнанку. Лишь с третьим залпом зеленой, скверно пахнущей рвоты ей становится чуть-чуть легче.
— Да, да, да… — шепчут ее губы.
У меня тоже была рвота. Я задыхался. Мне казалось, что я никогда не избавлюсь от этого ужасного чувства липкой, маслянистой жижи с привкусом смерти на моих губах. Андрей и Гаптен были рядом. Они помогали мне как могли. С трудом я приходил в себя. Но чувства, что этот кошмар закончился, у меня не было.
— Анхель, у нас для тебя две новости, — сказал Гаптен, когда я начал понимать, что вокруг меня происходит. — Хорошая и плохая.
— Давайте с хорошей, — попросил я.
Горло саднило, словно кто-то взял слесарный ерш с металлической щетиной и отполировал его изнутри.