JК
Вавилонская блудница :: де Куатьэ Анхель
Страница: 4 из 113 — Это же я заставил вас посадить меня в тюрьму! Я вас заставил! Я!»
«Желание», «мое желание» вот что такое жизнь Сада. Морис Бланшо говорит, что свобода для Сада — это «возможность подчинить каждого своим желаниям». «Кто допускает ценность другой личности, — объясняет философию де Сада Жорж Батай, — непременно себя ограничивает». Но именно ограничения Сад не мог и не хотел принять.
Унизить другого, растоптать его, лишить последних признаков человечности — вот что было для Сада величайшим из удовольствий, делом чести, единственной и болезненной страстью. Он сделал зло — поэтичным, извращение — утонченно красивым, патологию — царственным, довлеющим абсолютом. Правда есть одно «но»…
Все эти «злодеяния» — лишь плод воспаленного воображения Сада, игра его фантазии, старания изысканного, извращенного, патологического ума. Это сумасшествие человека, всю жизнь бредившего театром, уличным представлением, балаганом. Его книги — пьесы. Он сам — гениальный актер, самозабвенно разыгрывающий свою роль.
В действительности, на счету у Сада лишь несколько отшлепанных метлою служанок. Да пресловутые «анисовые конфеты», которые вызывали у проституток вспучивание живота. И кстати, за все это «великолепие» Сад заплатил двумя смертными приговорами, двадцатью семью годами заключения, лечебницами и смертью в богадельне.
Этот теоретик власти, эпатирующий своей аморальностью, всю жизнь был лишь марионеткой в руках госпожи де Монтрей, своей тещи.
«Желание», «мое желание» вот что такое жизнь Сада. Морис Бланшо говорит, что свобода для Сада — это «возможность подчинить каждого своим желаниям». «Кто допускает ценность другой личности, — объясняет философию де Сада Жорж Батай, — непременно себя ограничивает». Но именно ограничения Сад не мог и не хотел принять.
Унизить другого, растоптать его, лишить последних признаков человечности — вот что было для Сада величайшим из удовольствий, делом чести, единственной и болезненной страстью. Он сделал зло — поэтичным, извращение — утонченно красивым, патологию — царственным, довлеющим абсолютом. Правда есть одно «но»…
Все эти «злодеяния» — лишь плод воспаленного воображения Сада, игра его фантазии, старания изысканного, извращенного, патологического ума. Это сумасшествие человека, всю жизнь бредившего театром, уличным представлением, балаганом. Его книги — пьесы. Он сам — гениальный актер, самозабвенно разыгрывающий свою роль.
В действительности, на счету у Сада лишь несколько отшлепанных метлою служанок. Да пресловутые «анисовые конфеты», которые вызывали у проституток вспучивание живота. И кстати, за все это «великолепие» Сад заплатил двумя смертными приговорами, двадцатью семью годами заключения, лечебницами и смертью в богадельне.
Этот теоретик власти, эпатирующий своей аморальностью, всю жизнь был лишь марионеткой в руках госпожи де Монтрей, своей тещи.