JК
Вечерний звон :: Губерман Игорь
Страница: 24 из 99А микрофон включил я машинально, за спиной моей уже повисло доброжелательное ожидающее молчание.
Я ненадолго отвлекусь, поскольку от коллеги Яна Левинзона слышал как-то дивную историю о девчушке, попавшей в такую же ситуацию на экзамене. Приятель Яна принимал у будущих филологов экзамен, а второй вопрос в билете у девицы этой (первого она не знала начисто) был такой: «Творчество польского поэта Мицкевича». В отчаяние впав, а оттого – во вдохновение, девица бойко и развязно заголосила:
– Поэт Мицкевич был поляком и потому писал по-польски. Он так хорошо писал, что если бы он был венгром, то его, конечно же, любили бы все венгры, но он был поляк и его любили все поляки…
Учителю все стало ясно, только двойку ставить не хотелось, и поэтому он ласково сказал:
– Мне все про вас понятно, я вам дам последний шанс: скажите мне, как звали поэта Мицкевича, и я вам ставлю «удовлетворительно».
Девица медленно и вдумчиво ответила:
– Так ведь его по-разному звали. На работе по-одному, а дома по-другому, а друзья…
Сам преподаватель стихи Адама Мицкевича любил не слишком, отчего решил помочь хитрожопой бедняжке.
– Я вам подскажу, – сурово сказал он, – как звали первого мужчину?
И лицо девицы расцвело пониманием.
– Валера, – с нежностью ответила она.
Вот в такой как раз ситуации оказался и я. Хотя немного лучшей: помнил почему-то год рождения Петрарки. И его немедля сообщил. И вдохновение, рожденное безвыходным отчаянием, окутало меня благоуханной пеленой.
Я ненадолго отвлекусь, поскольку от коллеги Яна Левинзона слышал как-то дивную историю о девчушке, попавшей в такую же ситуацию на экзамене. Приятель Яна принимал у будущих филологов экзамен, а второй вопрос в билете у девицы этой (первого она не знала начисто) был такой: «Творчество польского поэта Мицкевича». В отчаяние впав, а оттого – во вдохновение, девица бойко и развязно заголосила:
– Поэт Мицкевич был поляком и потому писал по-польски. Он так хорошо писал, что если бы он был венгром, то его, конечно же, любили бы все венгры, но он был поляк и его любили все поляки…
Учителю все стало ясно, только двойку ставить не хотелось, и поэтому он ласково сказал:
– Мне все про вас понятно, я вам дам последний шанс: скажите мне, как звали поэта Мицкевича, и я вам ставлю «удовлетворительно».
Девица медленно и вдумчиво ответила:
– Так ведь его по-разному звали. На работе по-одному, а дома по-другому, а друзья…
Сам преподаватель стихи Адама Мицкевича любил не слишком, отчего решил помочь хитрожопой бедняжке.
– Я вам подскажу, – сурово сказал он, – как звали первого мужчину?
И лицо девицы расцвело пониманием.
– Валера, – с нежностью ответила она.
Вот в такой как раз ситуации оказался и я. Хотя немного лучшей: помнил почему-то год рождения Петрарки. И его немедля сообщил. И вдохновение, рожденное безвыходным отчаянием, окутало меня благоуханной пеленой.