Вероника   ::   Знаменская Алина

Любовь… Да, она хочет быть любимой. Чтобы ее баловали, заботились о ней, с ума по ней сходили. Но чтобы самой поклоняться, сходить с ума, заботиться? Ну уж нет. Она пока не сумасшедшая. Женщина должна лишь позволять любить себя. Говорить о своих чувствах, если это необходимо, — пожалуйста, сколько угодно. Но чтобы носки стирать? Рубашки гладить? Сюси-пуси всякие разводить? Это не для нее.

Инга распахнула ближайшую к ней дверь. Медвежья шкура на полу, ворсистое покрывало на внушительной двуспальной кровати. Плотные темные шторы на окнах. Бронзовые подсвечники на прикроватных тумбочках. Ничего гнездышко… Внизу хлопнула дверь.

Инга вернулась на лестницу, перегнулась через перила.

Внизу, весь в снегу, с охапкой поленьев в руках стоял Роман. Сейчас, в сдвинутой набок ондатровой шапке и распахнутой дубленке, он выглядел очень даже ничего. Скажем так: не как всегда.

— Фу, какой ты копуша… — Инга вытянула губы трубочкой. — Я тут совсем замерзла.

«Сейчас я тебя обогрею, мой птенчик», — полагалось ответить пылкому влюбленному, но Инга услышала следующее:

— Придется немного померзнуть. Дом прогревается довольно долго. Достань-ка спички в сумке.

Инга без особого энтузиазма двинулась в сторону большой спортивной сумки. Там она нашла спички и газеты. Принялись растапливать камин. Вопреки ожиданиям березовые чурбачки не спешили разгораться.

Чего-то им не хватало.

Инга устроилась в плетеном кресле.