JК
Верую ! :: Шукшин Василий
Страница: 1 из 11---------------------------------------------
Шукшин Василий
Верую !
Василий Шукшин
Верую!
По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая... Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта, обшаривала его всего руками - ласкала и тянулась поцеловать.
- Опять!.. Навалилась.
- О!.. Господи... Пузырь: туда же, куда и люди,- тоска,издевалась жена Максима, Люда, неласковая, рабочая женщина: она не знала, что такое тоска.- С чего тоска-то?
Максим Яриков смотрел на жену черными, с горячим блеском глазами... Стискивал зубы.
- Давай матерись, Полайся - она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер.
Максим иногда пересиливал себя - не ругался. Хотел, чтоб его поняли.
- Не поймешь ведь.
- Почему же я не пойму? Объясни, пойму.
- Вот у тебя все есть - руки, ноги... и другие органы. Какого размера - это другой вопрос, но все, так сказать, на месте. Заболела нога - ты чувствуешь, захотела есть - налаживаешь обед... Так?
- Ну.
Максим легко снимался с места (он был сорокалетний легкий мужик, злой и порывистый, никак не мог измотать себя на работе, хоть работал много), ходил по горнице, и глаза его свирепо блестели.
- Но у человека есть также - душа! Вот она, здесь,- болит! Максим показывал на грудь.- Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую - болит.
- Больше нигде не болит?
- Слушай! - взвизгивал Максим.
Шукшин Василий
Верую !
Василий Шукшин
Верую!
По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая... Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта, обшаривала его всего руками - ласкала и тянулась поцеловать.
- Опять!.. Навалилась.
- О!.. Господи... Пузырь: туда же, куда и люди,- тоска,издевалась жена Максима, Люда, неласковая, рабочая женщина: она не знала, что такое тоска.- С чего тоска-то?
Максим Яриков смотрел на жену черными, с горячим блеском глазами... Стискивал зубы.
- Давай матерись, Полайся - она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер.
Максим иногда пересиливал себя - не ругался. Хотел, чтоб его поняли.
- Не поймешь ведь.
- Почему же я не пойму? Объясни, пойму.
- Вот у тебя все есть - руки, ноги... и другие органы. Какого размера - это другой вопрос, но все, так сказать, на месте. Заболела нога - ты чувствуешь, захотела есть - налаживаешь обед... Так?
- Ну.
Максим легко снимался с места (он был сорокалетний легкий мужик, злой и порывистый, никак не мог измотать себя на работе, хоть работал много), ходил по горнице, и глаза его свирепо блестели.
- Но у человека есть также - душа! Вот она, здесь,- болит! Максим показывал на грудь.- Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую - болит.
- Больше нигде не болит?
- Слушай! - взвизгивал Максим.