— Неужели ты веришь его россказням про эту долину?
— Очень уж убедительно он рассказывает.
— Лазать куда-то, карабкаться… И зачем это мужчины лазают по горам, сами на себя страх нагоняют?
— Шел снег, — сказал Герб Томпсон.
— В самом деле?
— И дождь хлестал… И град, и ветер, все сразу. В той самой долине. Аллин мне много раз рассказывал. Здорово рассказывает… Забрался на большую высоту, кругом облака и все такое… И вся долина гудела.
— Как же, как же, — сказала она.
— Такой звук был, точно дул не один ветер, а множество. Ветры со всех концов света. — Он поднес вилку ко рту. — Так Аллин говорит.
— Незачем было туда лезть, только и всего, — сказала она. — Ходит-бродит, всюду свой нос сует, потом начинает сочинять. Мол, ветры разгневались на него, стали преследовать…
— Не смейся, он мой лучший друг, — рассердился Герб Томпсон.
— Ведь это все чистейший вздор!
— Вздор или нет, а сколько раз он потом попадал в переделки! Шторм в Бомбее, через два месяца тайфун у берегов Новой Гвинеи. А случай в Корнуолле?..
— Не могу сочувствовать мужчине, который без конца то в шторм, то в ураган попадает, и у него от этого развивается мания преследования.
В этот самый миг зазвонил телефон.
— Не бери трубку, — сказала она.
— Вдруг что-нибудь важное!
— Это опять твой Аллин.
Девять раз прозвенел телефон, они не поднялись с места. Наконец звонок замолчал. Они доели обед. На кухне под легким ветерком из приоткрытого окна чуть колыхались занавески.