JК
Витим золотой :: Федоров Павел Ильич
Страница: 45 из 418Микешка остался сидеть у двери. Они слышали почти весь разговор.
– Ну а ты что, сын, скажешь? – спросил у Гаврилы Тулеген.
– Отец – хозяин, бабай, – неопределенно ответил Гаврюшка.
Сцена была напряженная и мучительная.
– Мне можно сказать, дядя Петр? – вдруг спросил Микешка.
– Ну? – мрачно выдавил Петр Николаевич.
– А скажу я вот что, – взволнованно начал Микешка. – Ить дело-то сделано, ничем его, дядя Петр, не поправишь…
– Говори, говори, я слушаю, – накручивая на палец черный ус, сказал Петр Николаевич.
– Вы уж извиняйте, я, может, не так скажу… Меня вы, дядя Петр, знаете. Я у вас, можно сказать, мальчонкой на печке вместе с Маринкой рос. Все дразнили меня Некрещеным, так и в реестр записали. Мать-то мою казаки прокляли, а я вот вырос. Вы да Куленшак меня выкормили. Живу! Детишков ожидаю… А вот вдруг приди мать, я ведь ей в ножки поклонюсь, с отцом вместе, какой бы он ни был, ей-богу!
– Ну развел турусы на колесах, – перебил его Петр.
– А он верно говорит, тятя, – вмешался Гаврила.
– Что верно? Значит, по-вашему, дары принять, вроде калыма? А потом на мою голову те же наши станичники будут собак вешать?
– И пусть вешают! – подхватил Микешка. – Хуже того, что случилось, не будет, дядя Петр. Дайте мне досказать. Дочь ваша? Значит, и зять ваш, и внуки будут тоже ваши.
– Ну а ты что, сын, скажешь? – спросил у Гаврилы Тулеген.
– Отец – хозяин, бабай, – неопределенно ответил Гаврюшка.
Сцена была напряженная и мучительная.
– Мне можно сказать, дядя Петр? – вдруг спросил Микешка.
– Ну? – мрачно выдавил Петр Николаевич.
– А скажу я вот что, – взволнованно начал Микешка. – Ить дело-то сделано, ничем его, дядя Петр, не поправишь…
– Говори, говори, я слушаю, – накручивая на палец черный ус, сказал Петр Николаевич.
– Вы уж извиняйте, я, может, не так скажу… Меня вы, дядя Петр, знаете. Я у вас, можно сказать, мальчонкой на печке вместе с Маринкой рос. Все дразнили меня Некрещеным, так и в реестр записали. Мать-то мою казаки прокляли, а я вот вырос. Вы да Куленшак меня выкормили. Живу! Детишков ожидаю… А вот вдруг приди мать, я ведь ей в ножки поклонюсь, с отцом вместе, какой бы он ни был, ей-богу!
– Ну развел турусы на колесах, – перебил его Петр.
– А он верно говорит, тятя, – вмешался Гаврила.
– Что верно? Значит, по-вашему, дары принять, вроде калыма? А потом на мою голову те же наши станичники будут собак вешать?
– И пусть вешают! – подхватил Микешка. – Хуже того, что случилось, не будет, дядя Петр. Дайте мне досказать. Дочь ваша? Значит, и зять ваш, и внуки будут тоже ваши.