Византийская тьма   ::   Говоров Александр

Ферруччи воспринял этот вопрос как сигнал к подробному финансовому отчету и рассказал, что за особые заслуги перед Высоким Престолом он, чужеземец Дионисий, еще по указанию покойного царя, удостоен номисны серебра, что после размена выразилось в двухстах пятидесяти полновесных денариях, а при пересчете на медную монету одной тысячи ста пятидесяти драхм коринфской чеканки плюс сто двадцать драхм за размен. Если же считать на мелкие оболы…

— Дашь ты мне сегодня заснуть? — просто крикнул Денис.

Ферруччи невозмутимо обещал дать заснуть, но прежде он должен быть уверен, что хозяин во всем ему доверяет. Тут уж Денис не выдержал, спросил, на что он собирается тратить такую уйму денег. Ферруччи заверил, что в первую очередь на его, синьора, одежду. Где попало невместно ему шиться, но и в воинской форме больше не следует ходить, он не военный. Недорогие портные есть возле площади Тавра…

— Завтра, завтра разберемся, — умолял Денис. Но Ферруччи не отстал, пока не сообщил, что в силу завещания покойного василевса он в числе других персонэтерии, то есть личной дружины царя, должен получить пахотной земли самое малое двадцать десятин…

— Уже я и помещик! — зевнул Денис. — Так за чем же дело?

— Понимаете, синьор, тут нужны особые траты, как вы к этому отнесетесь? Протоканиклию, то есть чиновнику канцелярии, я вынужден был дать десять денариев только за то, что допустил меня, то есть нас с вами, пред светлые очи верховного стратофилакса — квартирмейстера, в ведении которого состоит учет офицерских земель.

— Короче говоря, надо давать взятки?

— Увы, синьор!

— Ну и давай. А я сплю.