Византийская тьма   ::   Говоров Александр

В комплекте с леопардом продавался и его дрессировщик — смуглый и щекастый индиец в чалме и с несчастными черными глазами. Сложив ладони, он преклонился перед властелином, и тот ему тоже отпустил его долю поощрения.

А вот и Пупака, озабоченно идет от последней фуры, где был помещен раненый. Принц тоже пожелал взглянуть, и ему приподняли борт у повозки. Внутри на седельных подушках лежал в забытьи немолодой уже воин с задиристыми усиками и бородкой.

— Кто это? — спросил принц.

— Ласкарь, местный житель, возвращался из столицы.

— Как, из тех Ласкаридов?

— Да, пресвятейший, из тех. И еще родственник Ангелов.

— Смотри-ка! Что ж я его не знаю?

— Он ведь акрит, то есть пограничный поселенец. А жизнь акрита известна, тот же отшельник, только вместо молитв и песнопений у него погони и атаки.

— Что же он едет один, если он акрит? У любого акрита есть и слуги и оруженосцы!

— Не знаю. У него какое-то деликатное дело было в столице…

Ласкарь стонал и хрипел, он ничего не понимал, не чувствовал. Возница сердобольно менял у него на лбу компрессы. Стрела попала в самое сращение шеи, где она сходилась с ключицей. Кончик стрелы был вынут неумело — рана кровоточила, хлюпала при дыхании.

— И врачей-то хороших нет, — соболезновал принц.

— А твой Евматий?

— Мой секретарь? Ну, он поэт, а меня пользует лекарствами, которые я сам прописываю себе.

Андроник пощупал пульс раненого на виске. Пульс был сильный, хотя и частый. Бог даст, природа возьмет свое.