JК
Византийская тьма :: Говоров Александр
Страница: 388 из 743К стенке же шатра слуги прикрепили огромный кус холста, на котором диакон Евматий, разоблачившись чуть ли не до наготы, усердно вырисовывал некую фигуру в крестьянской тунике и соломенной шляпе и с серпом в руках. Денис, сразу же угадавший в очередном творении универсального вундеркинда Евматия агитплакат, усмехнулся: молота только ему не хватает. Не стоило также труда узнать в усатой и длинноногой фигуре, рисуемой нотарием, самого принца.
— Что? — похвастался принц, перехватив взгляд Дениса. — Здорово нарисовано? Это я придумал!
«Нарисовано, вероятно, не лучше Остапа Бендера, — улыбнулся Денис. — Но как точно сбывается время! Во всех хрониках написано, что Андроник в Святой Софии выставлял свой портрет!»
— Пусть народ смотрит и видит, кто его законный царь, — разглагольствовал тем временем оригинал портрета. Цари — это первые труженики своей страны…
«А жесткий Никита в своей „Хронике“ потом запишет, что лукавый узурпатор соблазнял доверчивый народ…»
— Народ, — принц развивал свои мысли, — а что народ? Кто только не прикрывал свои делишки именем народа!
В этот момент от чрезмерного усердия диакона, балансировавшего с кистью на стремянке, один из торшеров покачнулся и упал, край пресловутой картины затлел. Переполох был, как в курятнике.
— Что? — похвастался принц, перехватив взгляд Дениса. — Здорово нарисовано? Это я придумал!
«Нарисовано, вероятно, не лучше Остапа Бендера, — улыбнулся Денис. — Но как точно сбывается время! Во всех хрониках написано, что Андроник в Святой Софии выставлял свой портрет!»
— Пусть народ смотрит и видит, кто его законный царь, — разглагольствовал тем временем оригинал портрета. Цари — это первые труженики своей страны…
«А жесткий Никита в своей „Хронике“ потом запишет, что лукавый узурпатор соблазнял доверчивый народ…»
— Народ, — принц развивал свои мысли, — а что народ? Кто только не прикрывал свои делишки именем народа!
В этот момент от чрезмерного усердия диакона, балансировавшего с кистью на стремянке, один из торшеров покачнулся и упал, край пресловутой картины затлел. Переполох был, как в курятнике.