Византийская тьма   ::   Говоров Александр

Добрая такая бабушка в чепчике.

— Птера! — вздрогнул Денис.

— Не знаю. Но люди, вероятно, знали. Содрали с нее одежонку и капот — а это мужик! Только евнух. Она перевела дух и закончила:

— И что ж ты думаешь? Явился патрикий Агиохристофорит, тот самый, у которого мы с тобою вчера обедали, со своими молодчиками, Птеру эту забрал и увел с собою… Говорит, государь сам с этим делом разберется!

Она в страшном возбуждении кружилась вокруг стоящего в недоумении Дениса.

— Все, все, все… Я сказала, я сказала, я сказала, больше ни слова. Короче, я убегаю, мы там с маркитантами условились, народ идет латинян бить.

— Как бить?

— Так — крушить, громить.

— Каких латинян?

— Которые не нашей веры. Итальянцев всяких, твоего преподобного Ферруччи, например.

— Суда, ты с ума сошла! При чем здесь Ферруччи?

— Не знаю, не знаю. Не я же все-таки буду бить. Я только буду покупать, что награбят.

— Сула! — изо всей силы закричал Денис, но ее уже не было в помине.

Встревоженный Денис спустился на задний двор к людским конюшням. Рядом со своей Альмой и маркитанткиным осликом он обнаружил боевого коня Ферруччи.

Дежурный конюх объяснил, что ночью приезжал его светлейшества оруженосец и поставил коня в их стойло, но беспокоить их светлейшество не стал, ушел в город, сказав, что придет днем.

Не зная, на что решиться, Денис принялся чистить свою Альму, делая это, конечно, неумело.