Византийская тьма   ::   Говоров Александр

Изпищи, поданной Каллахом, он выбрал солдатский сухарь и жевал его беззубыми деснами, вышагивал по ковру подагрическими ногами, старый, совсем старый Ники, Андроник… В ночном небе пели какие-то очень далекие птицы, не то петелы, не то козодои, не то алконосты…

— Что нового, Каллах?

— Лапарда бежал в Никею. Жизнь продолжалась.

7



Кони шли в утренней мгле, мотая головами и упрямясь, будто протестовали, потому что знали, на какое мерзкое дело везут своих седоков.

На углу площади Августеон к ним присоединились всадники Агиохристофорита во главе с самим патрикием.

— Про Дионисия пока никак, — докладывает вполголоса Агиохристофорит, поравнявшись с повелителем. — Но будет, ручаюсь.

— А как та самая бабушка? — тоже вполголоса спрашивает принц.

— Ты считаешь, время уж настало?

— А когда оно не настало для такой цели?

— Как прикажешь, всевысочайший.

Агиохристофорит со своими всадниками вновь отделяется от кавалькады принца и исчезает где-то в боковом переулке, тогда как Андроник со своими берет курс прямо на Босфор.

Там на берегу волшебного пролива у самой кромки моря возвышается причудливый замок, именуемый обителью иоаннитов. «Роскошный пляж! — сказали бы наши современники. — Дивный парк!» Да, но они всегда пустынны, потому что принадлежат императорской семье и крепко охраняются дворцовой стражей.