Страница:
36 из 38
– Бедный… – вздохнула певица.
– Ммда… – отозвался баритон. – Мне показалось, вы ему петь хотели…
– Тут нет ничего смешного. Да, я хотела бы спеть ему… Хотела бы спеть всем… всем этим пустым просторам…
– Вы напрасно, дорогая. Я не смеюсь… Я бы и сам ему спел.
Певица переплела пальцы, положила на них подбородок и задумалась.
– Да, я хотела спеть, и почему-то было стыдно… Я пела на пароходах, но теперь… мне показалось это таким… Что бы я стала петь? Он, вероятно, никогда ничего не слыхал… Но что бы я стала петь ему? «И тихо, и ясно, и пахнет сиренью»? Что-нибудь бодрое? А он послушает и пойдет в ночь?… Мы можем петь с вами там, в залах, рядам… а здесь надо что-то другое петь, в этой жути, какую-то страшную симфонию… Она творится здесь, я ее чувствую, эту великую симфонию… Мои песенки были бы здесь насмешкой, каким-то писком. Да, да!… Сюда надо идти не с подаяньем!… А когда-нибудь и здесь будут петь… другие…
Она позванивала ножичком по лафитничку.
– Прикажете убирать-с? – спросил официант.
– Ну, хорошо-с, – сказал баритон. – Представим себе, что все эти наши «песенки»…
На палубе пороло дождем. Со свету ничего не было видно. Говорили вахтенные, что был огонь с берегу, а вот нету. Звал и звал пароход.
– Дают? – кричал Серегин капитанскому мостику.
– А черт их знает! – сердито отвечал мостик.
|< Пред. 34 35 36 37 38 След. >|