Страница:
171 из 690
Глава 16
Пахло ладаном, нагретым воском свечей, пахло старостью. Михайло, нынешний преосвященный, не велел отворять ставни, и во владычном покое царила мягкая монастырская тьма. Словно в келье отшельника, словно в катакомбах Древнего Рима, где также вот скрывались от императорских игемонов немногие верные, почитающие Христа, при встрече друг с другом они молча чертили тростью на песке изображение рыбы «ихтиус» — Иисус, и по тому узнавали единомышленников.
Михайло, епископ Смоленский, а когда-то, уже многие годы назад, старец Симонова монастыря на Москве, поднял слабеющий взор на келейника, вопросил:
— Витовт опять в городе?
— Отступает! — потряс головою келейник. — С костра видал — пушки увозят уже!
— Селян опять разорят, — без выражения, как о данном свыше, высказал Михайло и махнул рукою келейнику, помогавшему владыке оправиться:
— Выйди!
Тот тихо прикрыл дверь, унося ночную посудину.
Стояла настороженная келейная тишина. Тихо потрескивали свечи.
Потрескивало пересушенное дерево стен, и перед мысленным взором старого епископа проходила жизнь. Он понимал теперь, великое было рядом с ним в те прежние годы, когда покойный Федор, племянник преподобного Сергия, боролся с Пименом, и волны, зеленые волны греческого Понта жадно облизывали камни скалистых берегов великого города. Он понимал сейчас и Афанасия, навечно плененного городом Константина Равноапостольного.
|< Пред. 169 170 171 172 173 След. >|