JК
Воля и власть :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 194 из 690 — Пока мы молоды, да и кровь играет, и думы нет у нас о том, что ся совершит впредь! А кто из вас не лежал на ложе скорби, в болезни ли, в ранах гниющих, и за кем не ухаживала, не обмывала, не одевала, не кормила, слезами уливаясь, женка его?
— Тише, там! Не о гулящих бабах говорю! Не о тех, что за медное пуло, где хошь под тебя лягут! О венчаных женках, что дадены единый раз и на всю жисть! О матерях ваших детей! О самом корени вашем! Ну, отгуляете, молодцы, отпируете, а старость прийдет? И узрит иной из вас, что и любил, и насилил, и бражничал — а корени своего на земли не оставил, и что ему при смерти некому и глаза те закрыть, не то цьто похоронить и оплакать! Не на один день творим! Не на час! Не телесной истомы ради! Творим, чтобы корень наш не пропал наземле! И женка у кажного из вас, пущай и чужого племени — должна быть крещена в православную веру! И баять по-русски уметь, и весь поряд познать переже, чем от нее рожать невесть кого и неведомо зачем! Мы не тевтоны там, не брезгуем никем, да не должно и себя терять! А тут — женка всему голова, она вырастит казака, она и научит, и на ум наставит! Пото и молимся Богоматери, без которой и самого Спасителя не стало бы на Земли.
— От Бога… — начал кто-то. — Да, от Бога! От Духа Свята! А Бог-то не дурак, тоже ведал, от коей женки Господа нашего выродить! Тут уж предназначено было! Ее ишо, когда токо в храм привели, уже ведомо стало, что Бога родит! Дак вот, должно и нам всем иметь жену единую, венчанную.
Не унимаю, Вышата! Ведаю, что ты до женок яровит, так ведь не о том речь!
О матери твоих чад сущих!
— А ежели женка от мужа своего блядит? — вопросил спокойно Ноздря.
— Казнить! Прогнать! Выпороть! — раздались сразу многие голоса.
Анфал спокойно отмолвил, пожавши плечами:
— На Москвы эдаких, быват, и в землю зарывают по шею, а у нас… — он помолчал, и высказал строго:
— В куль, да в воду!
Двигнулись. Загомонили.
— А казака, что сблодил? — раздался тот же въедливый голос.
— А казака, коли женка на кругу пожалитце на его, на кругу и пороть!
И вновь замолчали, обмысливая.
— А дале что? — вопросил Гриша Лях.
— Тише, там! Не о гулящих бабах говорю! Не о тех, что за медное пуло, где хошь под тебя лягут! О венчаных женках, что дадены единый раз и на всю жисть! О матерях ваших детей! О самом корени вашем! Ну, отгуляете, молодцы, отпируете, а старость прийдет? И узрит иной из вас, что и любил, и насилил, и бражничал — а корени своего на земли не оставил, и что ему при смерти некому и глаза те закрыть, не то цьто похоронить и оплакать! Не на один день творим! Не на час! Не телесной истомы ради! Творим, чтобы корень наш не пропал наземле! И женка у кажного из вас, пущай и чужого племени — должна быть крещена в православную веру! И баять по-русски уметь, и весь поряд познать переже, чем от нее рожать невесть кого и неведомо зачем! Мы не тевтоны там, не брезгуем никем, да не должно и себя терять! А тут — женка всему голова, она вырастит казака, она и научит, и на ум наставит! Пото и молимся Богоматери, без которой и самого Спасителя не стало бы на Земли.
— От Бога… — начал кто-то. — Да, от Бога! От Духа Свята! А Бог-то не дурак, тоже ведал, от коей женки Господа нашего выродить! Тут уж предназначено было! Ее ишо, когда токо в храм привели, уже ведомо стало, что Бога родит! Дак вот, должно и нам всем иметь жену единую, венчанную.
Не унимаю, Вышата! Ведаю, что ты до женок яровит, так ведь не о том речь!
О матери твоих чад сущих!
— А ежели женка от мужа своего блядит? — вопросил спокойно Ноздря.
— Казнить! Прогнать! Выпороть! — раздались сразу многие голоса.
Анфал спокойно отмолвил, пожавши плечами:
— На Москвы эдаких, быват, и в землю зарывают по шею, а у нас… — он помолчал, и высказал строго:
— В куль, да в воду!
Двигнулись. Загомонили.
— А казака, что сблодил? — раздался тот же въедливый голос.
— А казака, коли женка на кругу пожалитце на его, на кругу и пороть!
И вновь замолчали, обмысливая.
— А дале что? — вопросил Гриша Лях.