Воздухоплаватель   ::   Кунин Владимир Владимирович

– Ванька! – сказал старый амбал и поднял стакан с водкой. – Я к тебе обращаюсь. Встань!

Заикин встал.

– Мы тебе про чувства свои говорить будем. Только ты, господин Куприн, не смейся, ежели я что не так скажу.

– Что ты, Петрович! – сказал Куприн. – Как можно?

– А чувства, Ванька, у нас к тебе вот какие: вроде как у старой портовой шлюхи, которая всю жизнь путалась черт-те с кем за корку хлеба и за стакан кислого вина, а потом, когда жизнишка ей показалась и вовсе конченной, вдруг невесть от кого ребеночка родила. Представляешь, Ванька, принадлежала эта бедолага всем и каждому, а у самой ей ничего за душой не было. А? И вдруг ей Бог ребеночка послал! Да как же она должна его любить, как ограждать должна от своей мерзкой жизни?! А ежели он, ее молитвами, и впрямь хорошим человеком вырос, да еще и талантом сподобленный, как же она им гордиться должна! Как она в этой гордости должна возвыситься надо всеми, кто ею помыкал раньше?! Вот мы и гордимся тобою, Иван, что ты из чрева нашего вышел... А ежели ты там на аэроплане покалечишься или бороться да железо гнуть устанешь, а то и просто сердцем ослабнешь – ты приходи к нам в порт обратно. Мы тебя завсегда ждать будем. Хоть ты теперь как авиатор только молоко и трескаешь...

Зал чуть не рухнул от криков, аплодисментов и хохота.

– Шура, – сказал франтик Шарлю Риго и смахнул слезу, – это Одесса... Это моя Одесса.

* * *



У закрытых дверей ресторана стояли городовой и швейцар.