Возвышенное и земное   ::   Вейс Дэвид

Он начал медленно, неуверенно. Как он и опасался, звук фортепьяно тоже оказался слишком громким и недостаточно четким. Ему не хватало чистоты и ясности клавесина. Некоторые ноты слишком долго задерживали звук. Нет, он не мог довериться этому инструменту с его столь нечетким и неровным звучанием. Особенно смутило его fortissimo, несравненно более сильное, чем у клавесина или клавикордов. Не удивительно, что музыканты прозвали этот инструмент «барабаном». И все же, по-видимому, и Баху и Папе его исполнение нравилось. Вольфганг вдруг почувствовал уверенность в себе. Ухо различало все новые оттенки в каждой ноте.

Вольфганг забыл, о времени и больше не помнил о клавесине. Овладев понемногу клавиатурой, он почувствовал прилив Неизведанного дотоле волнения. Ему казалось, что не только душа его, по и тело находится во власти музыки. Он чуть изменил силу удара, и звучные басы обрели вдруг страстность и литую теплоту, Вольфганг забыл, что звук клавесина казался ему более четким, – что это по сравнению с богатством нюансов, с огромными возможностями фортепьяно! Радость переполняла его, он был готов играть бесконечно. Ему открывался новый язык музыки, и он должен был им овладеть. Кончив играть, Вольфганг спросил:

– Папа, можно мне учиться играть на фортепьяно? Я попрошу господина Баха давать мне уроки.

Леопольд кивнул, и Вольфганг бросился к отцу на шею и стал целовать, чем привел его в полное смущение.

– Ты уже не маленький, – урезонивал он сына.