Возвышенное и земное   ::   Вейс Дэвид

Вольфганг с листа играл клавесинный концерт, неизвестные ему сонаты и написал финал, использовав тему, заданную ему профессором гармонии.

– Со времен Катулла Верона не видела чуда, подобного господину Амадео Вольфганго Моцарту, – объявил присутствовавший при испытании профессор Пьетро Мантова. – Только Данте мог бы достойно воспеть его талант.

Два веронских поэта, поняв намек, немедленно посвятили Вольфгангу пылкую оду и сонет. С него был написан маслом портрет, где он стоял у клавесина, одетый в свой любимый алый камзол, без парика, со слегка припудренными светлыми волосами, а на пюпитре виднелись ноты одного из его произведений.

Папа упивался, всем этим восторженным поклонением. Он написал Маме, что портрет получился чудесный: Вольфганг на нем очень красив и похож на нее.

Вольфганг же считал, что расточаемые ему похвалы сильно преувеличены. Ведь он не сделал ничего такого, чего не делал прежде. И когда его назначили капельмейстером Веронской филармонической академии, он воспринял это назначение как нечто само собой разумеющееся.

Такой же триумф ожидал Вольфганга в Мантуе и в Кремоне, но в Милане, первом большом итальянском городе, их ждало разочарование.

Граф Фирмиан, генерал губернатор и наместник Марии Терезии в Ломбардии, их старый знакомый и покровитель, дал знать Леопольду, что сможет принять их только через одну-две недели. Оставалось ждать, и Леопольд пытался развеять огорчение посещениями оперы.

Задержка в Милане лишь обрадовала Вольфганга.