Возвышенное и земное   ::   Вейс Дэвид

– Это не составит труда, ваша светлость, – невозмутимо сказал Леопольд, хотя все в нем клокотало. – Вольфганг будет счастлив написать новую часть.

– Прекрасно. Пусть он сделает ее полегче и покороче.

– Только, ваша светлость, не хотелось бы испортить концерт, – добавил Леопольд.

Колоредо повернулся к Вольфгангу:

– Вы тоже этого боитесь? Вольфганг ответил:

– Я подумаю, ваша светлость.

– Синьор Брунетти, а исполнение, по-вашему, каково? – спросил Колоредо.

Брунетти, уже много лет не живший в Италии, но с каждым лишним годом, проведенным вдали от родины, становившийся все более ярым патриотом, с пафосом воскликнул:

– Passabilimente [9] для Зальцбурга! Для Италии – нет!

– Я считаю, Моцарт, что музыка эта чересчур трудна для вашего сына, – сказал Колоредо.

– Прошу прощения, ваша светлость, на мой взгляд, его исполнение было безупречным.

– Вы не понимаете итальянской манеры.

– Ваша светлость, мы три раза ездили в Италию. И Вольфганга горячо приветствовали повсюду.

– Итальянцы – великодушный народ, – заметил Брунетти, – но они не всегда говорят то, что думают.

– Вы совершенно правы, – подтвердил Вольфганг. Брунетти слегка смутился.

– Вы сказали, что мои концерты превосходны и в то же время, что в них нет ничего необычного.

– Не в этом дело, – нетерпеливо перебил Колоредо.

– А в чем же, ваша светлость? – вежливо спросил Вольфганг.

– Довольно оправданий! – Колоредо говорил с непривычным для него жаром.