Возвышенное и земное   ::   Вейс Дэвид

Люстры тончайшей работы, золоченые лепные потолки, печи, почти до самого потолка, облицованные затейливым изразцом, паркетные полы, натертые до такого блеска, что в них можно смотреться, как в зеркало, – все казалось еще более роскошным, чем он представлял. Нет, моя мечта неосуществима, говорил он себе, смешно думать, что людей, окруженных таким великолепием, можно еще чем-то удивить. Они растопчут мои честолюбивые устремления на корню.

Тем временем лакей ввел их в Зеркальный зал, и, когда Леопольд увидел императрицу и императора в окружении эрцгерцогов и эрцгерцогинь, ему показалось, будто все они сговорились против него.

Мария Терезия и император Франц I сидели посередине зала, остальные стояли. Леопольд поклонился как мог ниже и, окинув взором огромную комнату, усомнился, услышит ли кто-нибудь игру детей – таким маленьким казался здесь клавесин. И тем не менее, подумал он, где же еще играть Телемана и Скарлатти, как не здесь? Зеркальный зал был даже больше Рыцарского зала, и в нем стояли семь изумительных зеркал высотою от пола до потолка, таких ему еще не доводилось видеть. Стены были белые с золотом, а посреди зала – две огромные люстры. Леопольд надеялся, что дети волнуются меньше его.

Дети сделали императрице реверанс, и она, обратившись к Леопольду, сказала:

– Мальчик совсем еще маленький. Моцарт, сколько, вы говорите, ему лет?

– Шесть, ваше величество. Шесть с небольшим. На лице Марии Терезии отразилось недоверие.

В толпе за спиной императрицы и императора он заметил графа Шлика и графа Пальфи, но они не подали виду, что знают его.