JК
Время собирать камни. Очерки :: Солоухин Владимир Алексеевич
Страница: 235 из 319Он состоит из тринадцати отдельных икон: средняя – Воскресенье Христово, вокруг нее двунадесятые праздники… Пожертвован в обитель от московского купца Василия Иванова Путилова… один из лучших ростовских мастеров целый год трудился над сею иконою и по окончании ее вскоре умер. По нашему мнению, она заслуживает внимания знатоков как один из лучших образцов финифтяного дела, доселе процветающего в Ростове. Подобная икона на месте стоила около 200 рублей серебром».
Ну, не будем гадать, насколько драгоценна она была бы во всех отношениях теперь. Знатоки понимают.
Монастырь то хирел, то несколько оживлялся, то упразднялся совсем и присоединялся к другому, б о льшему монастырю, то открывался вновь. Доходило дело до двух монахов в нем (да и то один из них был слепой). Огонек этот тлел тлел, мигал мигал на ветру времени, грозясь погаснуть, – и вдруг, казалось бы ни с того ни с сего, разгорелся в огромное и яркое пламя. Захудалая обитель о нескольких убогих монахах вдруг превратилась в богатейший, красивейший (по свидетельству одного путешественника, «как корзина белых лилий на фоне синего леса») и знаменитый на всю Россию монастырь.
Ну, не то чтобы ни с того ни с сего: значит, подлили маслица в огонек, подбросили дровишек. И все же расцвет Оптиной п у стыни можно считать неожиданным и внезапным.
Первым толчком было то, что московский митрополит обратил внимание на Оптину и решил ее поддержать. Нашел делового энергичного человека (Авраамия) и послал его туда для исполнения своей затеи, наверное, поддержал и деньгами на первое время, а потом уж пошло само… Русь была богомольна и густо населена.
Ну, не будем гадать, насколько драгоценна она была бы во всех отношениях теперь. Знатоки понимают.
Монастырь то хирел, то несколько оживлялся, то упразднялся совсем и присоединялся к другому, б о льшему монастырю, то открывался вновь. Доходило дело до двух монахов в нем (да и то один из них был слепой). Огонек этот тлел тлел, мигал мигал на ветру времени, грозясь погаснуть, – и вдруг, казалось бы ни с того ни с сего, разгорелся в огромное и яркое пламя. Захудалая обитель о нескольких убогих монахах вдруг превратилась в богатейший, красивейший (по свидетельству одного путешественника, «как корзина белых лилий на фоне синего леса») и знаменитый на всю Россию монастырь.
Ну, не то чтобы ни с того ни с сего: значит, подлили маслица в огонек, подбросили дровишек. И все же расцвет Оптиной п у стыни можно считать неожиданным и внезапным.
Первым толчком было то, что московский митрополит обратил внимание на Оптину и решил ее поддержать. Нашел делового энергичного человека (Авраамия) и послал его туда для исполнения своей затеи, наверное, поддержал и деньгами на первое время, а потом уж пошло само… Русь была богомольна и густо населена.