JК
Все на продажу :: Бушнелл Кэндес
Страница: 2 из 635Но пока в «деле Питера Кеннона» упоминалось достаточно громких имен, чтобы жадные до сплетен Нью-Йоркцы чувствовали временное удовлетворение. Все мало-мальски значительные люди знали либо самого Питера, либо кого-то, беспардонно им обманутого, и полагали, что одураченным самим следовало бы держать ухо востро.
Одним из пострадавших был рок-музыкант тридцати одного года от роду по кличке Диггер. Диггер был одной из диковин, довольствующихся короткой кличкой, начинавших совсем скромно и выглядящих чудаками. У этого выходца из Де-Мойна, штат Айова, были грязные светлые волосы и пугающе белая прозрачная кожа, под которой синели вены. Его отличительным признаком могла считаться мягкая шляпа с плоской тульей и загнутыми полями.
В пятницу под вечер, накануне Дня поминовения, он спокойно сидел у бассейна летней виллы в Сигапонаке, вблизи Хэмптона, арендованной за 100 тысяч, курил сигарету без фильтра и смотрел на жену Патти, увлеченно болтавшую по телефону.
Диггер затушил сигарету в горшке с хризантемой (там уже выросла горка окурков, которую позже уберет садовник) и откинулся в деревянном шезлонге. День выдался чудесный, к тому же он откровенно не понимал всего этого шума из-за Питера Кеннона. Считая целью жизни быть выше презренной гонки за наживой, Диггер не имел представления о цене денег. Его менеджер подсчитал, что он потерял около миллиона долларов, но Диггеру миллион представлялся смутной абстракцией, понять которую можно было только при помощи музыки.
Одним из пострадавших был рок-музыкант тридцати одного года от роду по кличке Диггер. Диггер был одной из диковин, довольствующихся короткой кличкой, начинавших совсем скромно и выглядящих чудаками. У этого выходца из Де-Мойна, штат Айова, были грязные светлые волосы и пугающе белая прозрачная кожа, под которой синели вены. Его отличительным признаком могла считаться мягкая шляпа с плоской тульей и загнутыми полями.
В пятницу под вечер, накануне Дня поминовения, он спокойно сидел у бассейна летней виллы в Сигапонаке, вблизи Хэмптона, арендованной за 100 тысяч, курил сигарету без фильтра и смотрел на жену Патти, увлеченно болтавшую по телефону.
Диггер затушил сигарету в горшке с хризантемой (там уже выросла горка окурков, которую позже уберет садовник) и откинулся в деревянном шезлонге. День выдался чудесный, к тому же он откровенно не понимал всего этого шума из-за Питера Кеннона. Считая целью жизни быть выше презренной гонки за наживой, Диггер не имел представления о цене денег. Его менеджер подсчитал, что он потерял около миллиона долларов, но Диггеру миллион представлялся смутной абстракцией, понять которую можно было только при помощи музыки.