Встань и иди   ::   Нагибин Юрий

- Почему вы здесь?

- В Кандалакшу командирован,- радостно сказал карлик.

- Как отец, как он себя чувствует?

- Скрывает...- загадочно ответил Гурьев.- Хотел вам фунтик леденцов передать, да я не взял.- Он снова негромко засмеялся.

Я представил себе, как отец сует Гурьеву фунтик леденцов, неумело свернутый фунтик, как хотелось ему проявить эту последнюю, жалкую заботу о сыне.

- Пусть сам скушает, верно? - сказал Гурьев, видимо, он гордился своим поступком.

Мне нечего было возразить ему, он поступил так из доброго чувства к отцу. Но этот фунтик меня доконал. Всю дорогу до Москвы пролежал я на верхней полке, уткнувшись мокрым лицом в пыльную вагонную подушку. Ну зачем этот фунтик? Ну хоть бы фунтика не было... Неужели есть кто-то, кому всегда не хватает человеческой боли?..

13. Через годы

Расставаясь с отцом в декабре 1940 года, я был уверен, что самое позднее через год снова увижусь с ним. А в памятное июньское утро, когда прозвучало грозное слово "война", я мысленно простился с отцом навсегда. Среди потерь войны - а я уже в самом ее начале потерял двух лучших и, пожалуй, единственных друзей,- первой моей потерей был отец. Можно ли было надеяться, что уцелеют в лагере политические заключенные, когда в столице, в Москве, с первых же дней войны начались продовольственные затруднения? К тому же Сорокинские лагеря находились близ границы и сразу оказались в зоне военных действий.