Хэда   ::   Задорнов Николай Павлович

– Что думать, Евфимий Васильевич, когда у нас своих людей скоро нечем кормить будет.

– Как это? Да побойтесь бога, Александр Сергеевич!

– Да, вот так! Чем прикажете кормить? Работать или поститься. Одно из двух... А разговор про балы и приемы, мне кажется, пока можно бы отложить...

«Хорошо еще, что редьки дают вдоволь, – подумал Путятин. – Редька черная хороша. И тушеная. И по-нашему и по-японски – с их растительными маслами и соусами. Я бы сам охотно просидел весь пост на редьке. «Бедный, белый, беглый бес убежал, бедняга, в лес и по лесу бегал, бегал, редькой с хреном пообедал!» – вспомнил адмирал стишки. – Сочинено, чтобы детишкам легче запомнить слова с буквой ять...» И сам он вырос и состарился и все бегает и бегает по свету, как бедный, белый, беглый бес! «Да, вот я все в плаваниях и все при неспокойном деле... А почему бы мне не сидеть в Петербурге в кресле? Знаю языки, отлично заключал договоры, всю жизнь исполнял поручения за границей. У меня связи в европейском обществе. Однако не я, а Карл Нессельроде канцлер и министр иностранных дел. Он мой покровитель – милый немец! Всем мил! Да почему я не его покровитель? У нас все же нет справедливости и нет порядка! Сядет ли Путятин в Петербурге военным министром или министром иностранных дел?»

Посьет объяснял японцу, что русский матрос любит молиться.

– Если народ наш не молится, то и не может работать.

– Так же, как у нас, – отвечал японец.

– Поэтому мы еще не можем начать второй стапель. Матросы – воины. Их учили сражаться и умирать за императора.