Хлеб ранних лет   ::   Бёлль Генрих

Но мой ужин всегда был на кухне, и я сказал:

– Спасибо, – и, глядя мимо нее, на узор обоев, тихо сказал: – Ну что ж, я слушаю.

– Мне неприятно, – произнесла она, – мне неудобно и мучительно говорить вам это: я не желала бы… я не желаю, чтобы девушка осталась у вас ночевать.

– Вы ее видели? – спросил я.

– Нет, – ответила она, – но я слышала, как вы оба пришли, было так тихо и… словом, я сразу все поняла. Она у вас останется?

– Да, – произнес я, – она… она – моя жена.

– Где же вас венчали? – Она так и не улыбнулась, а я смотрел на узор обоев, на эти оранжевые треугольники, и молчал.

– Ах, – повторила она тихо, – вы же знаете, что мне неприятно говорить это, но подобных историй я не выношу. Так не годится, и я должна вас предупредить, и не только предупредить, это невозможно, я…

– Бывают экстренные свадьбы, – проговорил я, – так же, как экстренные крестины.

– Нет, – возразила она, – это уже фокусы. Мы не в пустыне и не на необитаемом острове, где нет священников.

– Мы,—сказал я, – мы оба в пустыне, мы оба на необитаемом острове, и я не знаю ни одного священника, который мог бы нас обвенчать.

Я закрыл глаза, потому что они все еще болели после истязания светом автомобильных фар; я устал, до смерти устал, руки у меня болели. Оранжевые треугольники плясали перед моими глазами.

– Может быть, вы знаете такого священника? – спросил я.

– Нет, – ответила фрау Бротиг, – не знаю.