Ходить - ходьба, судить - судьба   ::   Кривин Феликс Давидович

"Пусть Вассерман скажет! Пусть Вассерман объяснит!" - кричали в зале, и Василий Васильевич сообразил, что клюют именно Вассермана.

Это его не удивило. Подумаешь - невидаль какая, - клюют Вассермана! Но потом он заволновался: откуда в нем взялся Вассерман? По звучанию это близко: Василий - Вассерман, - но корни тут разные, ничего общего между собой не имеют.

Было неприятно обнаружить в себе Вассермана. Уж не подхватил ли он его где-нибудь в очереди или в трамвае? Кто-нибудь чихнул или кашлянул... Интересно, передается ли это инфекционным путем, или только по наследству?

Между тем в конференц-зале Вассермана продолжали клевать. А он и не сопротивлялся. Он только дергался, как при голосовании, и поднимал две руки, показывая, что он двумя руками за, то есть больше за, чем были сами клевавшие.

Но это на них не действовало. У них был самый клев, и они клевали до тех пор, пока совершенно его не склевали.

Потом все опять погрузились в сон, и Василий Васильевич с ними поспал, зорко прильнув к смотровой щели. А когда проснулся, у них опять начинался клев: клевали тех, кто клевал раскастрюленного. Этот раскастрюленный отстаивал открытый способ приготовления, и пока его клевали, этот открытый способ восторжествовал, поэтому теперь искали кастрюльщиков, которые его заклевали.

И тут выяснился невероятный факт: оказывается, в зале сидели одни сковородочники.