JК
Заговор равнодушных :: Ясенский Бруно
Страница: 8 из 327И для сердца и для ног!
«Каховка, Каховка, родная винтовка, горячею пулей лети!…»
– А где же, собственно говоря, Гаранин?
– Ах, они все на бюро райкома. Созвали их срочно по какому-то экстренному вопросу. Скоро, наверное, кончат. Обещали не позже одиннадцати. Придут вместе с Филиферовым.
А вот и Петька Пружанец, он же поэт Сергей Фартовый, заводской Маяковский.
– Здрасьте, товарищ поэт! Читал сегодня в уборной твое последнее произведение… Да нет, вовсе не думаю его обидеть! Это он сам развесил свой плакат по уборным.
– Правильно! Правильно! Читали! Подожди, как это? «В рабочее время ты куришь, а вот попробуй подсчитай-ка – дело простое: каждая папироса, помноженная на завод, это десятки тысяч минут простоя!»
– Что же вы от него хотите? Это совсем неплохо. По крайней мере со смыслом.
– Да надо же хоть в уборной отдохнуть от его стихов!
– Чудак! Наоборот! Заметь, что именно в уборной людей особенно тянет на рифму. Раньше все стены исписывали стишками.
– Уж не ты ли сочинял эти стишки?
– Ого, Гуга кусается! Не троньте лучше Петьку! – И Сема Порхачев примирительно заводит патефон.
«Под солнцем горячим, под ночью степною немало пришлось нам пройти. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…»
Вроде буржуазный фокстрот, а все-таки с нашей начинкой.
Петька Пружанец не обижается. Есть еще на заводе лодыри, которые четверть рабочего дня прокуривают в уборной.
«Каховка, Каховка, родная винтовка, горячею пулей лети!…»
– А где же, собственно говоря, Гаранин?
– Ах, они все на бюро райкома. Созвали их срочно по какому-то экстренному вопросу. Скоро, наверное, кончат. Обещали не позже одиннадцати. Придут вместе с Филиферовым.
А вот и Петька Пружанец, он же поэт Сергей Фартовый, заводской Маяковский.
– Здрасьте, товарищ поэт! Читал сегодня в уборной твое последнее произведение… Да нет, вовсе не думаю его обидеть! Это он сам развесил свой плакат по уборным.
– Правильно! Правильно! Читали! Подожди, как это? «В рабочее время ты куришь, а вот попробуй подсчитай-ка – дело простое: каждая папироса, помноженная на завод, это десятки тысяч минут простоя!»
– Что же вы от него хотите? Это совсем неплохо. По крайней мере со смыслом.
– Да надо же хоть в уборной отдохнуть от его стихов!
– Чудак! Наоборот! Заметь, что именно в уборной людей особенно тянет на рифму. Раньше все стены исписывали стишками.
– Уж не ты ли сочинял эти стишки?
– Ого, Гуга кусается! Не троньте лучше Петьку! – И Сема Порхачев примирительно заводит патефон.
«Под солнцем горячим, под ночью степною немало пришлось нам пройти. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…»
Вроде буржуазный фокстрот, а все-таки с нашей начинкой.
Петька Пружанец не обижается. Есть еще на заводе лодыри, которые четверть рабочего дня прокуривают в уборной.