Выживает сильнейший   ::   Келлерман Джонатан

 – Зина взмахнула изящной кистью с длинными, покрытыми красным – а каким же еще? – лаком ногтями. – Что ж, мистер Э. Десмонд. Я не собиралась задерживать вас, просто обратила внимание на ваши книжки.

– О, вы их читали? Одобряете мой выбор?

Не торопясь с ответом, Зина перевела взгляд с моего лица на грудь, затем на ботинки и вновь посмотрела мне прямо в глаза.

– Выбор неплох. Гальтон был провозвестником всего этого. Да, я их читала. Меня интересуют подобные вещи.

– То есть евгеника?

– Всестороннее усовершенствование общества.

Я выдавил из себя смущенную улыбку.

– Выходит, у нас есть общие интересы.

– Да ну?

– Думаю, что наше общество здорово нуждается в ремонте.

– Мизантроп.

– Могу быть и им – это зависит от дня недели.

Навалившись грудью на прилавок, Зина склонилась ко мне.

– Свифт или Папа?

– Простите?

– Два полярных проявления сущности мизантропии. Не слышали, мистер Э?

– Боюсь, что здесь у меня пробел.

– Но это же так просто. Джонатан Свифт ненавидел человечество как единое целое, однако умудрялся находить в себе достаточно любви к отдельным его представителям. А Римский Папа Александр призывал к всеобщей братской любви, но был не в силах благословить ее в межличностных отношениях.

– Неужели?

– Именно так.

Эндрю приложил к губам указательный палец.

– Тогда я и Свифт и Папа одновременно, сегодня один, а завтра другой.