JК
Выживает сильнейший :: Келлерман Джонатан
Страница: 401 из 527Вечно носятся со своей издыхающей культурой и насморочным языком, отказываясь с патологическим упрямством признать, что на нем уже никто не говорит, что он стал лингвистическим пережитком.
– Что вы хотите этим сказать?
Она хмыкнула.
– Пережитком, потому что в нем слишком мало слов?
– Ну, для того чтобы заказать утку под маринадом, слов вполне хватит, однако для более серьезных вещей их просто нет. Возьмите современную науку – когда в последний раз программное обеспечение было создано на французском?
– И все же это прекрасный язык.
Зина рассмеялась. Мальчик-мексиканец принес нам воду.
– Шеф, – с пренебрежением сказала она. – Какой-нибудь коротышка даже без зеленой карты [13] .
Сидя напротив в кабинке, я ощущал аромат ее духов, легких и старомодных. Французских, наверное. Лизнув указательный палец, Зина провела на запотевшем стекле высокого стакана вертикальную линию. Затем другую. Перечеркнула их двумя горизонталями, превратив в поле для игры в крестики-нолики, и стерла ладонью.
– Вот видите, у меня тоже бывают дни, когда я становлюсь то Свифтом, то Папой.
– Естественно, как и каждый из нас.
– Нет, только если вам повезет.
Я улыбнулся.
– Что такое?
– Вы достаточно уверены в себе.
– Это плохо? – Она вновь, как и в машине, выгнула спину.
Не дожидаясь моего ответа, Зина положила руку на мое запястье. Тонкие хрупкие пальцы с неожиданно мягкими подушечками. Горячие – как у охваченного жаром или приливом энергии ребенка.
– Что вы хотите этим сказать?
Она хмыкнула.
– Пережитком, потому что в нем слишком мало слов?
– Ну, для того чтобы заказать утку под маринадом, слов вполне хватит, однако для более серьезных вещей их просто нет. Возьмите современную науку – когда в последний раз программное обеспечение было создано на французском?
– И все же это прекрасный язык.
Зина рассмеялась. Мальчик-мексиканец принес нам воду.
– Шеф, – с пренебрежением сказала она. – Какой-нибудь коротышка даже без зеленой карты [13] .
Сидя напротив в кабинке, я ощущал аромат ее духов, легких и старомодных. Французских, наверное. Лизнув указательный палец, Зина провела на запотевшем стекле высокого стакана вертикальную линию. Затем другую. Перечеркнула их двумя горизонталями, превратив в поле для игры в крестики-нолики, и стерла ладонью.
– Вот видите, у меня тоже бывают дни, когда я становлюсь то Свифтом, то Папой.
– Естественно, как и каждый из нас.
– Нет, только если вам повезет.
Я улыбнулся.
– Что такое?
– Вы достаточно уверены в себе.
– Это плохо? – Она вновь, как и в машине, выгнула спину.
Не дожидаясь моего ответа, Зина положила руку на мое запястье. Тонкие хрупкие пальцы с неожиданно мягкими подушечками. Горячие – как у охваченного жаром или приливом энергии ребенка.