Записки ружейного охотника Оренбургской губернии   ::   Аксаков Сергей Тимофеевич

Выстрелил я с подъезда в пару чирков, проворно отплывавших от плоского берега на серединуширокого пруда, где в недоступном для ружья расстоянии плавала большая стая черни. Я убил одного чирка, и собака подала его мне с воды. Поднявшись от выстрела и сделав круг, утиная стая черни села опять на средину пруда. Я, зарядив ружье, стоял еще на берегу, поджидая, не налетит ли на меня куличок или утчонка. Вдруг вся стая черни стремительно поднялась, как будто испуганная чем-то, и улетела. Я взглянул и увидел, что одна утка бьется на воде в предсмертных конвульсиях. Я послал собаку, и она вынесла мне уже умершую утку чернь, которая была вся в крови, вытекавшей из боковой раны прямо против сердца. Это достаточное доказательство, что птица может летать, будучи ранена смертельно. Но сколько тут удивительных обстоятельств! Утка была ранена на расстоянии по крайней мере девяноста или. ста шагов, ранена рикошетом, взмывшею от воды 4-го нумера дробинкой (ибо я стрелял в чирков вдвое ближе), улетала вместе со стаей, как будто здоровая, и улетала довольно далеко; потом прилетела назад, села на прежнее место и умерла перед моими глазами. Отсюда можно заключить, сколько пропадает раненой птицы, не замечаемой охотниками.

е) Чирок

Вероятно, это имя дано ему по его крику. Чирок чиркает, то есть голос его похож на звуки слова чирк, чирк. Чирков две породы: первая чирки-коростельки, а вторая - чирки-половые. Крик чирка-коростелька гораздо тонее и протяжнее, чем у чирка-полового, но гораздо пронзительнее и слышнее. Почему он назван чирком-коростельком - не знаю.