Записки самоубийцы   ::   Расул-заде Натиг

Но когда, сделав дело, я сказал ему (чуть не пустившись объяснять жестами) - можешь уезжать, я прилечу самолетом, он вдруг так яростно разразился ругательствами, что я даже не вникнув в смысл сказанного, был по-настоящему рад за него, за то, что у него не обнаружилось того-изъяна, который я по простоте душевной приписывал ему. После того, как приятное удивление прошло и наступило неприятное недоумение, я холодно поинтересовался причиной столь страстного монолога. В чем дело, фраер? спросил я его, хоть и холодно, но пока вполне миролюбиво, - зубы жмут? Он вскипел еще больше, но симпатичнее мне от этого не сделался, и захотелось поскорее распрощаться с ним, но он, кипя от непонятного негодования, напомнил мне, что Нагиев велел нам возвращаться вместе на его "жигуленке". Положил я на Нагиева, - сказал я ему почти ласково, хотя очень зачесалось сейчас же вмазать по его негодующему выражению лица, - а если очень хочешь, и на тебя вместе с ним. Он стал багроветь, да и я, конечно, понимал, что это не объяснение, но что же мне 'было делать, когда я находился тут, можно сказать, в двух шагах от Карины, и уже почти дрожал от мысли, что через каких-нибудь пять-десять минут могу увидеть ее? Короче, я подумал и говорю, .ладно, черт с тобой, говорю, только заедем в один дом, подождешь немного, и, заметив, что он собрался было заспорить, заорал на него. - А нет, так и катись к собакам! Ну, он и послушался.