Страница:
12 из 141
— Неужто вам Глеб Иваныч и не рассказывал ничего?
— Онникогда ничего не рассказывает, — с горечью сказала мать Глеба.
— Так они ж вместе на одном тральщике служили, — сказал старик. — Вместе и подорвались весной сорок пятого на донной мине.
— Как подорвались?! — спросила мать Глеба, чувствуя, как холодеет у нее кожа на голове.
— Обыкновенно, — сказал старик.
— Ужас какой! — сказала Мария Федоровна.
— Н-да.
— Столько лет, а он все молчит!
Когда вернулся Глеб, они со стариком обнялись и поцеловались, как друзья. О чем они говорили, мать не узнала, потому что сын попросил ее приготовить что-нибудь закусить, и повкуснее.
А через неделю Глеб плюнул на экзамены и отправился в Петрозаводск на новый перегон. По своему обыкновению, ничего толком он не объяснил.
— У Сашкиного старика дела швах, — сказал Глеб, уже надевая шинель. — Его плавать по нездоровью и старости больше не пускают, а сам он моряк, механик. Никто его не возьмет, кроме меня. А как вернусь из этого рейса, тогда уж точно останусь дома надолго. Ты только не плачь, мать.
— Только возвращайся побыстрее; пожалуйста, побыстрее, — попросила мать. И ей показалось, что сын рад предлогу опять умчаться куда-то. И это было обидно.
— 2 —
Трюм сейнера был маленький, тесный. Здесь густо пахло свежей еще краской, олифой, суриком, новой кирзой сапог, пеньковым тросом. За тонким бортом плескала вода.
|< Пред. 10 11 12 13 14 След. >|