JК
Жан Кавалье :: Сю Эжен Жозеф
Страница: 566 из 581Это нежное, трогательное свидание достойно увенчает наш прекрасный день. Мой секретарь проведет вас в комнаты, где вас ждут. Идите, идите, я еще повидаюсь с вами потом, чтобы условиться о нашем путешествии в Версаль.
В глубине галереи распахнулись двери. Супруга маршала и ее свита исчезли. Человек, одетый в черное, приблизился к Кавалье и сказал ему:
– Его светлость приказал мне провести вас вниз.
– Я следую за вами, – отвечал Кавалье, который позабыл все свои печали при мысли, что наконец-то он увидит Туанон.
Севенец и его проводник покинули галерею, где осталась буржуазия, и спустились по внутренней лестнице вниз.
Настроение Кавалье было так изменчиво, так велика была его любовь к Психее, что при одной мысли вновь обрести эту очаровательницу, сгладили в нем все унижения, которые он только что перенес, все горькие упреки, которыми он только что осыпал себя. В нем снова пробудилась неукротимая гордость. Он с удовольствием припоминал, как неустрашимо бросил вызов дворянам, ему стало казаться, что некоторые дамы посмотрели тогда на него как будто с восхищением. Он решил, что неловкость овладела бы всяким в таких обстоятельствах и что в другой раз он уже не смутится. Словом, надежда, честолюбие, любовь еще раз затуманили и возбудили его высокомерное воображение.
Эти противоречивые мысли так сильно отразились на лице Кавалье, что в минуту, когда проводник отворил дверь в нижнее помещение, черты его озарились каким-то доверчивым счастьем, с трудом поддающимся описанию.
В глубине галереи распахнулись двери. Супруга маршала и ее свита исчезли. Человек, одетый в черное, приблизился к Кавалье и сказал ему:
– Его светлость приказал мне провести вас вниз.
– Я следую за вами, – отвечал Кавалье, который позабыл все свои печали при мысли, что наконец-то он увидит Туанон.
Севенец и его проводник покинули галерею, где осталась буржуазия, и спустились по внутренней лестнице вниз.
Настроение Кавалье было так изменчиво, так велика была его любовь к Психее, что при одной мысли вновь обрести эту очаровательницу, сгладили в нем все унижения, которые он только что перенес, все горькие упреки, которыми он только что осыпал себя. В нем снова пробудилась неукротимая гордость. Он с удовольствием припоминал, как неустрашимо бросил вызов дворянам, ему стало казаться, что некоторые дамы посмотрели тогда на него как будто с восхищением. Он решил, что неловкость овладела бы всяким в таких обстоятельствах и что в другой раз он уже не смутится. Словом, надежда, честолюбие, любовь еще раз затуманили и возбудили его высокомерное воображение.
Эти противоречивые мысли так сильно отразились на лице Кавалье, что в минуту, когда проводник отворил дверь в нижнее помещение, черты его озарились каким-то доверчивым счастьем, с трудом поддающимся описанию.