Желябугские выселки   ::   Солженицын Александр Исаевич

На полуторке Пашанина - рву вперёд! Ногами давишь в пол - как бы удержать, чтоб мина не взметнулась, глазами сверлишь дорогу вперёд: вот не под этой кочкой? вот не в этой разрыхлёнке? Прокатили метров триста - слышим сзади взрыв. Остановились, выскочили, противотанковая пешему не опасна, смотрим назад: у ляховской машины сорвало правое колесо, крыло, но остальное цело, и Ляхов, и в кузове бойцы только Ботнев, с его стороны взорвалось, - тоже цел, но куда-то бежит, бежит по холмику вверх. И там очнулся в одичалом непонимании, полуконтуженный. (Но первая машина и дальше прошла, достигла места; остальное, что надо, донесли на руках.)

Не-ет, треугольник порядочный. Где-то, где-то там 415я, а не даётся. А она явно - ста-пятидесяти, и не одиночное орудие. И - дальше надо ловить, но и из записей, взятых, суметь же высосать. Утыкаюсь в ленты 415й.

По размытым началам - отсчётов не взять, но искать какой другой - пичок, изгиб? - и взять отсчёты по ним?

На местных тут, в подвале, мы даже не смотрим, иногда прикрикнем, чтоб не галдели. А вот мальчишка, лет десяти, опять к ступенькам пробирается.

- Ты куда?

- Смотреть. - Лицо решительное.

- А огневой налёт, знаешь такой? Не успеешь оглянуться - осколком тебя продырявит. В каком ты классе?

- Ни в каком, - втянул воздух носом.

- А почему?

Война - нечего и объяснять, пустой вопрос. Но мальчик хмуро объясняет:

- Когда немцы пришли - я все свои учебники в землю закопал. - Отчаянное лицо. - И не хочу при них учиться.

И видно: как ненавидит их.

- И все два года так?

Шморгнул:

- Теперь выкопаю.