JК
Жена бургомистра :: Эберс Георг Мориц
Страница: 198 из 403Я достаточно долго оставался спокойным; я задохнусь здесь!
Щеки Вильгельма пылали, и глаза горели таким ярким и мрачным огнем, что юнкер с удивлением смотрел на сдержанного юношу, между тем как капитан воскликнул:
— Тогда становитесь в первой роте подле моего прапорщика. Вы не выглядите человеком, который собирается позабавиться, а сегодня будет серьезное дело, серьезное и кровавое!
Аллертсон твердой поступью вышел на улицу, в кратких и решительных выражениях переговорил со своими людьми, приказал барабанщикам во время марша через город бить в барабаны, чтобы разбудить людей на ярмарке, стал во главе своего маленького испытанного отряда и повел его к Новому Рейну.
Яркая луна освещала затихшие улицы, отражалась на черной поверхности реки и обливала серебряным светом высокие зубчатые верхушки узких домов. В ночной мгле гулко звучали мерные и быстрые шаги солдат, подхваченные эхом, а колебание воздуха, потрясенного звуками барабанов, заставляло дребезжать стекла.
На этот раз впереди войска не бежали веселые ребятишки с бумажными флажками и деревянными мечами, не следовали за ним бойкие девушки и гордые матери, не было видно ни одного старика, который бы вспоминал прежние дни, когда он сам носил вооружение.
Когда молчаливый, готовый к бою отряд поравнялся с домом Аллертсона, на башенных часах медленно пробило двенадцать, и сейчас же вслед за тем на башне св. Панкратия ударили в набат.
В первом этаже дома Аллертсона открылось окно, и в нем показалось лицо жены капитана. Тревожная совместная жизнь с этим странным человеком преждевременно состарила хорошенькое личико Евхен, но кроткий свет луны преобразил увядшие черты.
Щеки Вильгельма пылали, и глаза горели таким ярким и мрачным огнем, что юнкер с удивлением смотрел на сдержанного юношу, между тем как капитан воскликнул:
— Тогда становитесь в первой роте подле моего прапорщика. Вы не выглядите человеком, который собирается позабавиться, а сегодня будет серьезное дело, серьезное и кровавое!
Аллертсон твердой поступью вышел на улицу, в кратких и решительных выражениях переговорил со своими людьми, приказал барабанщикам во время марша через город бить в барабаны, чтобы разбудить людей на ярмарке, стал во главе своего маленького испытанного отряда и повел его к Новому Рейну.
Яркая луна освещала затихшие улицы, отражалась на черной поверхности реки и обливала серебряным светом высокие зубчатые верхушки узких домов. В ночной мгле гулко звучали мерные и быстрые шаги солдат, подхваченные эхом, а колебание воздуха, потрясенного звуками барабанов, заставляло дребезжать стекла.
На этот раз впереди войска не бежали веселые ребятишки с бумажными флажками и деревянными мечами, не следовали за ним бойкие девушки и гордые матери, не было видно ни одного старика, который бы вспоминал прежние дни, когда он сам носил вооружение.
Когда молчаливый, готовый к бою отряд поравнялся с домом Аллертсона, на башенных часах медленно пробило двенадцать, и сейчас же вслед за тем на башне св. Панкратия ударили в набат.
В первом этаже дома Аллертсона открылось окно, и в нем показалось лицо жены капитана. Тревожная совместная жизнь с этим странным человеком преждевременно состарила хорошенькое личико Евхен, но кроткий свет луны преобразил увядшие черты.