Женщина-зима   ::   Знаменская Алина

А какже! А после обеда отдыхаю час. Это мне отдай! Потом — опять на воздухе. Ты за меня не переживай, дочка. Я еще побегаю…

Во дворе залаял Полкан, но не слишком уверенно, больше для порядка. Затопали чьи-то валенки на крыльце.

— Михалыч! Ты дома?

Соседка распахнула дверь, ввалилась в кухню — запыхавшаяся, как с пожара, валенки на босу ногу, голова без платка.

— Что стряслось, теть Нюр? — спросила Полина, хотя и так поняла: дядя Саня снова буянит.

— Михалыч! Ради Бога, пойдем к нам! Не знаю, что со своим делать.

— А что такое?

— Так ведь полон дом оленей у нас! Полон дом оленей, Михалыч!

— Оленей?

— Нуда! Неси, говорит, Нюра, ружье, оленей будем стрелять. У них, говорит, рога дорогие. И выгоняет их из избы-то, а они будто и не идут!

— Ты сядь, теть Нюр. — Полина подставила соседке табуретку. — Что он пил?

— Да я разве ж услежу? — горестно всплеснула руками соседка. — Может, самогон, а может, денатурку какую… Пойдем, Михалыч?

— Нет, Нюр. Я с оленями дела не имел никогда. С чертями — еще куда ни шло, а с оленями…

— Пап!

— Иду, иду…

Пришлось позвать еще двоих мужиков. Дядя Саня в одних трусах скакал по избе и отмахивался от «оленей».

— Дайте ружье, мужики! — умолял он, пока его пытались связать.

Потом, когда все же удалось прикрутить его ремнями к койке, он не унимался и молил выгнать из избы оленей.