Житейская мелочь   ::   Чехов Антон Павлович

За нею вприпрыжку, громко напевая и болтая руками, следовал Алеша. Беляев кивнул головой и продолжал ходить.

- Конечно, кого же теперь обвинять, как не меня? - бормотал он, фыркая. - Он прав! Он оскорбленный муж!

- О чем ты это? - спросила Ольга Ивановна.

- О чем?.. А вот послушай-ка, какие штуки проповедует твой благоверный! Оказывается, что я подлец и злодей, я погубил и тебя и детей. Все вы несчастные, и один только я ужасно счастлив! Ужасно, ужасно счастлив!

- Я не понимаю, Николай! Что такое?

- А вот послушай сего юного сеньора! - сказал Беляев и указал на Алешу.

Алеша покраснел, потом вдруг побледнел, и всё лицо его перекосило от испуга.

- Николай Ильич! - громко прошептал он. - Тссс!

Ольга Ивановна удивленно поглядела на Алешу, на Беляева, потом опять на Алешу.

- Спроси-ка! - продолжал Беляев. - Твоя Пелагея, этакая дура набитая, водит их по кондитерским и устраивает там свидания с папашенькой. Но не в этом дело, дело в том, что папашенька страдалец, а я злодей, я негодяй, разбивший вам обоим жизнь...

- Николай Ильич! - простонал Алеша. - Ведь вы дали честное слово!

- Э, отстань! - махнул рукой Беляев. - Тут поважнее всяких честных слов. Меня лицемерие возмущает, ложь!

- Не понимаю! - проговорила Ольга Ивановна, и слезы заблестели у нее на глазах. - Послушай, Лелька, - обратилась она к сыну, - ты видаешься с отцом?

Алеша не слышал ее и с ужасом глядел на Беляева.

- Не может быть! - сказала мать. - Пойду допрошу Пелагею.

Ольга Ивановна вышла.