JК
Жизнь и судьба Василия Гроссмана :: Липкин Семен
Страница: 77 из 184Как бы их ликвидировать после войны?
- Оно бы неплохо докладик на этот счет, - сказал Греков.
- Я не лекции пришел вам читать, - сказал Крымов, - я военный комиссар, я пришел, чтобы преодолеть
вашу недопустимую партизанщину.
- Преодолевайте, - сказал Греков. - А вот кто будет немцев преодолевать?
- Найдутся, не беспокойтесь. Не за супом я пришел, как вы выражаетесь, а большевистскую кашу варить.
- Что ж, преодолевайте, - сказал Греков, - варите кашу.
- А понадобится, и вас, Греков, с большевистской кашей съедят".
И вот честный, порядочный Крымов решил съесть Грекова, написал донос на него, а подлые, ничтожные карьеристы съели Крымова. Но таково наше родное безумие, что еретик Греков погибает как герой, ему воздают должное, а ортодоксу Крымову суждена бессмысленная мучительная смерть в застенке.
Когда зимой 1960 года я прочел "Жизнь и судьбу", когда я думал о людях, с которыми встретился в романе, рождалась во мне такая мысль: как не похожи друг на друга эти русские люди - Гетманов и Греков, Крымов и тот особист-подполковник, который бил Крымова. Но, думал я, незаметный поворот судьбы - и их жизнь сложилась бы иначе, они могли бы стать близкими друг другу. Недаром "в человеке, топтавшем его, Крымов узнавал не чужака, а себя же, Крымова, вот того, что мальчишкой плакал от счастья над потрясшими его словами Коммунистического манифеста - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Это чувство близости поистине было ужасным".
- Оно бы неплохо докладик на этот счет, - сказал Греков.
- Я не лекции пришел вам читать, - сказал Крымов, - я военный комиссар, я пришел, чтобы преодолеть
вашу недопустимую партизанщину.
- Преодолевайте, - сказал Греков. - А вот кто будет немцев преодолевать?
- Найдутся, не беспокойтесь. Не за супом я пришел, как вы выражаетесь, а большевистскую кашу варить.
- Что ж, преодолевайте, - сказал Греков, - варите кашу.
- А понадобится, и вас, Греков, с большевистской кашей съедят".
И вот честный, порядочный Крымов решил съесть Грекова, написал донос на него, а подлые, ничтожные карьеристы съели Крымова. Но таково наше родное безумие, что еретик Греков погибает как герой, ему воздают должное, а ортодоксу Крымову суждена бессмысленная мучительная смерть в застенке.
Когда зимой 1960 года я прочел "Жизнь и судьбу", когда я думал о людях, с которыми встретился в романе, рождалась во мне такая мысль: как не похожи друг на друга эти русские люди - Гетманов и Греков, Крымов и тот особист-подполковник, который бил Крымова. Но, думал я, незаметный поворот судьбы - и их жизнь сложилась бы иначе, они могли бы стать близкими друг другу. Недаром "в человеке, топтавшем его, Крымов узнавал не чужака, а себя же, Крымова, вот того, что мальчишкой плакал от счастья над потрясшими его словами Коммунистического манифеста - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Это чувство близости поистине было ужасным".